На флоте бабочек не ловят (Рассказы соучастника)
Шрифт:
– Смотри-ка, уже темно. Давай, я тебе винца еще подолью.
– Вы, что задумали? У меня нормальная должность и перспектива. Лучшая группа РТС на крейсере. Даже старпом с уважением относится. При последней встрече не обматерил, а руку пожал. Про службу спросил, не давит ли. А я на таком корабле всю жизнь готов служить.
– Запомни и передай наследникам, - на всю жизнь бывает только глупость, а все остальное приходит и уходит, дают и отнимают. Молодой ты еще, вспыльчивый. Сразу думаешь, что шеф плохое хочет что-то сотворить. А я к тебе всегда - как к родному. Только добра желаю и счастья всему твоему семейству. Так жене и передай. Вот.
– Слыхал я, что добрыми намерениями какую-то дорогу замостили. Не подскажете, как конечный пункт называется?
–
– Нет, уж. Давайте сразу.
– Тогда поклянись, что никому ни слова не расскажешь. Никогда. Только клянись чем-либо конкретным. А то пошла мода - честью клянутся все, кому не лень. А что это такое честь, позвольте узнать? Взять под козырек, это называется, честь отдать. Как ею можно клясться, если по сорок раз на день отдаешь. Я-то с детства помню: "Погиб поэт - невольник чести". К этой чести, я тогда ненавистью горел. Такого поэта - в неволе держать. А один щеголь, тут недавно, заявил, уходя, - "Честь имею". А? Как это тебе? Ладно, не будем о грустном. Одним словом - клянись, но конкретно.
Я выбрал самое безобидное и торжественно произнес.
– Клянусь правым усом.
Усы я носил всего только год и собирался со временем сбрить.
– Отлично, давай, - удовлетворенно ответил шеф, внимательно осмотрев меня в фас и профиль.
– Помнишь, у Чехова?
– "Мужчина без усов, все равно, что женщина с усами".
Начитанность шефа начинала вызывать у меня легкое раздражение. Я зевнул. Однако, в ходе дальнейшей беседы, от сонливости не осталось и следа.
– Слушай.
– Шеф понизил голос и, комично вращая глазами, поведал мне совершенно невероятную историю.
В своем кадровом органе шеф отвечал за укомплектованность квалифицированными человекоштуками соединения боевых кораблей, двух вспомогательных и трех небольших разноплановых береговых частей. Возни и нервотрепки хватало со всеми, кроме одной, вызывавшей удивление, в/ч. Дислоцировалась она где-то на северной стороне бухты, а связаться с ней удавалось только по ЗАС. Кураторство над этой частью подвесил шефу его бывший руководитель, ныне находящийся в запасе. При этом, он рекомендовал в дела в/ч не соваться, а при необходимости обмениваться с ней входящими и исходящими бумажками. Он завещал выполнять главное правило: - "Больше бумаги - чище задница". Закрытое наименование части - "Сорок второй многоцелевой отряд резервных сил" (сокращенно - МОРС). Ныне, хлебнувший уже заслуженного отдыха, бывший шефов шеф отказался тогда сообщить, чем пахнет этот популярный напиток, ибо давал кому-то подписку о неразглашении. Единственное, что он поведал: МОРС замыкается только на некое верхнее руководство в Москве. Шеф отбрыкивался, как мог, зная какие крупные неприятности могут доставить избалованные и неприкасаемые создания центрального аппарата. Но его сломали, пообещав повысить в должности при первой возможности. Ученого шефа теперь на такое обещание поймать уже не удастся никому. Новый руководитель, заслушивая своего подчиненного, обнаружил неполную укомплектованность МОРСа и повелел шефу ликвидировать недостатки, лично проверить на месте кадровую дисциплину и соответствие людей штатным клеткам. Шеф заготовил себе новое удостоверение на право личного контроля частей по кадровым вопросам и сообщил ЗАСом в МОРС о своем скором прибытии. Однако, часа через полтора из столицы пришла телефонограмма, запрещающая кому-либо совать нос и другие части тела в дела МОРСа. Фамилию должностного лица, подписавшего это указание, шеф сообщил мне шепотом, предварительно оглянувшись по сторонам. Шеф со своим начальником малость струхнули, но решили продолжать изыскания с особой осторожностью. Вкрадчивые расспросы,
– Ты, погляди, что делается, - сказал шефу его соратник-руководитель, - они, похоже, какую-то гадость затеяли, а случись чего, вот тебе и пожалуйста. Особисты с политиками в нас пальцами тыркать будут. Скажут, что этот МОРС на наших штатных клетках настаивался.
– Может быть анонимку вбросить? Так, мол и так. Что-то странно. Надо бы меры принять.
– У тебя еще вкус клея на языке не исчезнет от марки с конверта анонимного, а на нас уже дело заведут, как на лиц, несанкционированно постигших гостайну. А что мы знаем? Пенсионеру хорошо. У него в Харькове родня. А нам с тобой куда? К моей куме в Сибирь намыливаться?
Тогда-то шеф и предложил заслать на одну из вакантных должностей в МОРС своего человека, который сможет выяснить - насколько опасна вся эта лабуда. После обсуждения различных кандидатур, выбор пал на меня. Для роли агента резидента кадровых органов никого, более подходящего, не нашлось. Можно было гордиться. Теперь я понял, что имел в виду шеф, говоря о необходимости внесения разнообразия в жизнь и службу.
– Ты веришь, что я тебя выручу и всегда прикрою, ежели что? Спросил шеф после окончания своего занимательного повествования.
– Нет.
– Ну, и правильно, но можешь быть во мне уверен. Я постоянно буду мысленно с тобой. Согласен?
– Я хотел бы подумать.
– Такое желание тебя характеризует с очень хорошей стороны. Редко, кто этим теперь занимается. Но времени на раздумья нет, да и выпивка уже заканчивается.
– Ладно. Только недельки на две - не больше. У меня еще с прошлого года полтора отпуска непрогуляно.
– Я в тебе не ошибся. Гарантирую тебе головокружительную карьеру в подведомственной мне зоне. Теперь, обсудим легенду прикрытия.
* * *
На мою должность на крейсер назначили выпускника этого года. Сначала он попал на бригаду тральщиков, но его отец - крупный деятель тыла, был очень недоволен. Отец заказал для сына должность на боевом корабле высшего класса последнего проекта. Это была моя должность. Моим перемещением с крейсера в МОРС шеф, как всегда, убивал двух зайцев. Командование корабля было радо, что теперь проблем с харчами и шмутками станет намного меньше. А прилично подготовленной группой РТС даже полный олух сможет теперь успешно командовать. А парень, таковым не являлся. Кроме правильных родителей, у него была правильная жена из потомственных политрабочих. За него я был спокоен. За группу - тоже. Пожав руки матросам - соратникам по последнему мореплаванию, попросил не поминать лихом. Прощание с крейсером было стремительным, как неожиданное падение в воду с моста.
* * *
Второй день я сидел дома с семьей, что удавалось весьма нечасто. Это мне нравилось. Единственный недостаток - нельзя никуда отлучиться, даже с ребенком погулять нельзя. Шеф приказал ждать от него указаний и читать толстую книгу, которую он на время одолжил у особистов. Книжка была переводом с английского и повествовала о том, как втереться в доверие к людям, добиться их расположения, а потом уже - их обчистить или всучить им за бешеные деньги какую-нибудь дребедень. Когда я попробовал поговорить с женой, пользуясь полученными при чтении рекомендациями, она решила, что я переутомился на службе и посоветовала принять душ. Так я и сделал. Вскоре появился матрос - посыльный от шефа, призывавшего меня к себе условной кляксой в третьей строке безобидной записки.