На французской земле
Шрифт:
И с другой стороны, для того, чтобы, сталкиваясь с этими людьми, зная, какую страшную жизнь они вели, зная, через что они прошли и в каких условиях они продолжали борьбу, не испытать по отношению к ним невольного чувства благодарности, нужно обладать той мертвой бесстрастностью, которой я не могу в себе найти.
Сами о себе они не напишут и даже не расскажут. Кроме того, всякому их выступлению такого рода — если бы оно произошло — другие люди, не бывшие свидетелями этого, могут теоретически приписать характер личной заинтересованности. Это было бы в высокой степени несправедливо, но с возможностью такой несправедливости, иногда почти невольной, нельзя не считаться.
Я не советский гражданин и не коммунист — и мне не угрожает
* * *
Партизан нельзя сравнивать с регулярными войсками. Они прошли через медленную смерть германского плена, через все невообразимые человеческие унижения; громадное большинство людей может понять это только отдаленно-теоретически. Они были обречены — и вот, в силу необыкновенной случайности, они спаслись от неминуемой гибели, и в их руках появилось оружие. Они сражались за свою родину в чудовищно неравном бою; и если бы они были совершенно неумолимы, я думаю, никто не имел бы права упрекнуть их в этом.
Много лет тому назад в России один офицер убил другого шестью выстрелами из револьвера (это было во время гражданской войны). Когда председатель суда спросил его, почему он это сделал, он ответил: — Этот человек и двое его товарищей ворвались в мой дом, связали меня, застрелили на моих глазах мою мать, и он изнасиловал при мне сначала мою сестру, потом мою жену в присутствии моего шестилетнего сына. Мне было бы стыдно смотреть вам в глаза, если бы я не убил его. И я хотел вас спросить: могли бы вы на моем месте поступить иначе?
Его присудили к условному наказанию — и через полчаса он был свободен.
Сколько тысяч таких историй могли бы рассказать советские партизаны? Они гибли в немецких лагерях от голода и побоев, они умирали в тюрьмах гестапо, все усилия немецкого народа были направлены к тому, чтобы их уничтожить. Но эту силу победить было нельзя. Ни танки, ни гранаты, ни бомбы, ни голод, ни плен не могли сломить этих людей. Они возникали всюду как страшное напоминание о смерти, и вот, во тьме европейских ночей, раздались их выстрелы, загремели сходящие с рельсов поезда, взлетели на воздух мосты и там, где они проходили, оставались немецкие трупы. До чего должна была дойти Германия, чтобы рука тринадцатилетнего мальчика, восьмилетний брат которого был расстрелян, чтобы эти детские пальцы нажимали гашетку револьвера, направленного в немецкого солдата?
За тысячи верст от своей родины, в чужой стране они продолжали борьбу. Они продолжали бы ее на Аляске или на Огненной Земле, в Клондайке или в Тибете до тех пор, пока жизнь не покинула бы их. Это было крайнее выражение того справедливого гнева, который сильнее, чем любые стратегические сопоставления, численность армий и вооружения, предопределил поражение Германии.
Не все советские пленные, конечно, стали партизанами; только лучшие из них. Они сохранили до конца свою дисциплину, и это не могло быть иначе, потому что всякое нарушение этой дисциплины, как всякий неправильно рассчитанный шаг, грозило им смертельной опасностью. Их идеи и их интересы — одновременно — диктовали им примерное поведение по отношению к населению, так как без его поддержки партизанская война была бы невозможна. Кроме того, они воевали за общее дело, против общего врага, подвергаясь тому же риску, что и французы, и отсюда возникла та их связь с Resistance и населением, которая прочнее любых других человеческих отношений. Об этом знают все, для кого «боевой товарищ» не есть только теоретическое представление, а личный опыт, который ничем нельзя заменить.
Я думаю, что до сих пор в истории бесчисленных войн, которые вело человечество, не было такого убедительного
Война в Европе кончена. Серия страшных событий, начавшаяся 2 сентября 1939 года, дошла до своего формального конца и на наших глазах уже становится историей. И то, чего мы были свидетелями, в ближайшее время приобретет призрачную неподвижность, характерную для всякого представления о прошлом. Пройдет еще несколько лет, и все начнет медленно забываться. Может быть, мы бессильны против неизбежности забвения. Но я считаю, что мы не имеем на это права. И я думаю также, что страна, за которую они умирали в чужих, европейских пространствах, окруженные со всех сторон вражескими войсками, в таком страшном русском одиночестве, что эта страна тоже не должна и не может забыть их далекого и смертельного героизма.
Париж. 19 мая 1945 г.
notes
Примечания
1
3 сентября 1939 г. Франция объявила войну Германии (в связи с вторжением последней в Польшу), однако никаких реальных действий не предприняла. Период с сентября 1939 г. по июнь 1940 г. получил название «странной войны». Гитлеровские войска, в свою очередь, развернули наступление, и в июне 1940 г., оставив Париж, французское правительство приняло условия капитуляции, выдвинутые фашистской Германией. В соответствии с условиями Компьенского перемирия от 22 июня 1940 г., гитлеровские войска оккупировали две трети территории Франции. Неоккупированная зона находилась в ведении французского коллаборационистского правительства во главе с маршалом А. Петеном.
С первых же дней оккупации стало действовать Движение Сопротивления (в основном — саботаж, забастовки, демонстрации, затем возникли партизанские отряды).
11 ноября 1942 г. немецкие и итальянские войска начали оккупацию неоккупированной зоны Франции.
2
В 1943 г. Движение Сопротивления активизировалось (этому способствовали победы Красной Армии), постепенно перерастая в народное восстание. К 25 августа 1944 г., когда войска антигитлеровской коалиции вступили в Париж, он почти полностью был освобожден самими французами. К концу 1944 г. Франция была освобождена окончательно. При этом важнейшую роль сыграли Движение Сопротивления, Французские внутренние силы и действия партизанских отрядов.
3
…огромный опыт партизанской войны в России. — Борьба советских людей в тылу врага была исключительно важна для разгрома немецко-фашистских войск и началась с первых же дней Великой Отечественной войны на оккупированных территориях. Партизанское движение приняло огромный размах, в нем участвовало более миллиона человек. Стратегическое руководство партизанскими отрядами и соединениями осуществлялось Ставкой через Центральный штаб партизанского движения. Партизаны освобождали села и даже целые районы. Многие руководители и участники партизанского движения стали широко известны (С. А. Ковпак, Д. Н. Медведев, А. Н. Сабуров, А. Ф. Федоров и др.).