На грани анархии
Шрифт:
— Прости, — прошептала она, толкая и дергая его за верхнюю часть тела, чтобы снять куртку. Лиам лежал практически мертвым грузом. — Помоги мне!
Он вырвал руку из ее хватки и дико замахал руками. Ханна увернулась. Он чуть не ударил ее по лицу.
— Нет! — прокричал он. — Отойди от меня! Дж-есса, я иду! Я приду за тобой!
Лиам бредил, у него были галлюцинации. Признак сильного переохлаждения.
Ханна выросла на Верхнем полуострове. И хорошо знала, как выглядят гипотермия и обморожение. Она понимала, что делать. Она должна согреть
В доме не было теплой ванны, чтобы засунуть его в нее, что представляло собой лучший метод, но и самый опасный. Прикладывать тепло непосредственно к коже тоже плохая идея. Массаж тоже, хотя это кажется нелогичным. Массаж конечностей может привести к циркуляции более холодной крови от кожи к центру, шокируя тело.
Вместо этого следовало наложить на него гипотермическое обертывание. При гипотермическом обертывании все части тела должны быть закрыты, а открытых мест должно остаться как можно меньше. Для этого достаточно спального мешка и нескольких одеял.
Но сначала ей нужно освободить его от остальной одежды. Лиам мог причинить ей боль, если бы захотел. Даже если он этого не хотел. Он силен и обучен убивать. Ханна не раз видела, как он это делает.
Она смотрела на него сверху вниз, положив руки на бедра.
— Лиам Коулман, снимай одежду, сейчас же!
Он вздрогнул, словно вынырнув из оцепенения.
— Дж-есса...
— Да, это Джесса. — Часть ее ненавидела себя за эту ложь. Но еще большая часть готова сделать все необходимое, чтобы сохранить ему жизнь. Если он послушает Джессу, то так тому и быть. Он сможет возненавидеть ее позже. — Я Джесса. И я пытаюсь спасти твою жизнь. Ради всего святого, сними свою чертову одежду!
Лиам немедленно отреагировал. Повинуясь, он нащупал свою толстовку. Ханна опустилась на колени рядом с ним и помогла. Она выдернула его руку из левого рукава толстовки, затем из правого. Он смог приподняться настолько, чтобы стянуть с себя одежду с длинными рукавами.
Она недолго размышляла, кто такая эта Джесса; как получилось, что Лиам повиновался ей так быстро и безропотно. Ханна никогда не считала его покладистым. Ни в малейшей степени.
Джесса ему явно дорога. Он любил ее, по-видимому.
Ханна сглотнула.
— Теперь твои штаны.
Его пальцы слишком онемели, чтобы расстегнуть ремень и другие вещи. С пылающим лицом Ханна сделала это за него. Ей было стыдно не за него, а за себя. Она даже не знала почему.
Призрак сидел перед камином, греясь. Он наблюдал за ними, озадаченно склонив голову.
— Я знаю, это странно, — проговорила Ханна, стягивая с Лиама штаны. — Поверь мне, знаю.
Она схватила одеяла с дивана и накрыла ими его обнаженное, распростертое тело. У нее нет спального мешка, чтобы положить его внутрь; свой она потеряла вместе с рюкзаком в библиотеке.
— Я должен признаться, — пробормотал Лиам. Его красивые серо-голубые глаза смотрели в пустоту, вдаль, в какое-то другое
— Ты можешь признаться позже, — бодро сказала Ханна. — Сейчас тебе нужно сосредоточиться на том, чтобы выжить.
Она прижала ладонь к его обнаженному плечу, широкой груди. Какая-то часть ее сознания отметила, как хорошо он сложен, какую скрытую силу таят в себе эти бугристые мышцы.
Верхнюю часть его торса испещряли шрамы. Царапины и синяки украшали плоть Лиама. Это было тело солдата, воина.
Ее сердцебиение участилось. Когда-нибудь она хотела расспросить его о происхождении каждого боевого шрама, но не сегодня.
Его кожа все еще напоминала лед. Совсем не как у человека.
Беспокойство скрутило ее живот. Она могла бы нагреть несколько бутылок с водой и положить их ему под мышки и к паху. Могла попытаться заставить его выпить что-нибудь теплое и сладкое, но Лиам настолько обессилел, что не смог бы много выпить. Она боялась, что этого будет недостаточно.
Он балансировал на грани бессознательного состояния. Возможно, на грани смерти.
Ей нужно его вернуть. Сделать что-то большее.
Лиам защитил ее, спас, заботился о ней. Сильный, ворчливый и немногословный, но при этом никогда не проявлявший жестокости. Всегда думал в первую очередь о ней — о ее защите, безопасности, комфорте.
О нем никто не заботился.
Теперь нет. Она здесь. Она позаботится о нем.
На этот раз она его спасет.
Ханна опустилась на пятки, закусила нижнюю губу и осмотрела комнату, отчаянно ища что-нибудь, что могло бы помочь, ответы, в которых она нуждалась.
Ничего не было. Ничего, кроме нее самой.
— Ты не умрешь из-за меня, — прошептала Ханна. — Я тебе не позволю.
Огонь потрескивал. Поленья тлели и плевались. По комнате разливалось тепло.
Призрак посмотрел на нее. Его хвост подрагивал. Шарлотта крепко спала в своем ящике. Им было тепло. Они в полной безопасности.
Она поднялась на ноги. Стянула с себя толстовку. Позволила ей упасть на пол. Затем стянула две термофутболки с длинными рукавами и майку под ними.
Стащила вниз спортивные штаны и выпуталась из еще влажных шерстяных носков. Минуту она стояла обнаженная, чувствуя себя уязвимой и незащищенной.
Ханна и раньше обнажалась перед Лиамом. Он помог ей родить. Он спас ей жизнь. Он спас жизнь ее дочери.
В этом поступке нет ничего предосудительного. Ничего плохого. Ни в ее наготе. Ни в том, что она собиралась сделать.
Она не колебалась, когда двигалась к матрасу. Никаких сомнений в ее сознании. Она подняла одеяла и скользнула под него. Обернула одеяла вокруг них двоих, подоткнув концы под ноги.
Подавшись вперед, Ханна прижалась своим мягким телом к его сильному, мускулистому туловищу, обхватив его тонкими руками, сложив ноги на его бедрах. Прильнув к нему, она направила тепло своего тела в Лиама, свою жизненную силу, свою энергию.