На грани безумия (Грани разумного) (др. перевод)
Шрифт:
Звонила мама.
– Бриджит, почему это ты еще дома? Ты же через час должна быть у нас. Папа уже готовит десерт!
11.30. Черт, вот черт. Она же в пятницу пригласила меня к ним на обед, и спорить с ней сил не было. А потом я слишком сильно напилась, чтобы напрочь про это не забыть. Никак нельзя снова не приехать. Или можно? Так. Надо сохранять спокойствие и поесть фруктов, потому что благодаря энзимам из организма выводятся токсины. Попробую съесть чуть-чуть, надеюсь, меня не вырвет. А потом
Аргументы в пользу поездки
Удастся проверить, не вызовет ли обращение с Веллингтоном претензий со стороны Комитета по расовому равенству.
Представится случай поговорить с папой.
Проявлю себя как хорошая дочь.
Не придется сражаться с мамой.
Аргументы против поездки
Подвергнусь пытке в виде разговоров про происшествие с Марком и Ребеккой.
Меня может стошнить на стол.
Снова телефон. Надеюсь, это не мама.
– Ну, как голова себя чувствует?
Слава богу, это Том.
– Отлично, – весело прощебетала я, слегка краснея. – А что?
– Да ты вчера здорово набралась.
– А Шерон утверждает, что ничего особенного…
– Бриджит, – прервал меня Том. – Шерон на вечеринке не было, она пошла в бар с Саймоном и, насколько я могу судить, дошла там примерно до такого же состояния, в каком вчера была ты.
Понедельник, 3 марта
59,5 кг (кошмарные последствия воскресного обеда у родителей не заставили себя долго ждать), сигареты:
17 (ЧП), кол-во событий за обедом, позволяющих предположить, что в мире есть место здравому смыслу: 0.
8.00. Похмелье наконец начинает рассеиваться. Не передать словами, какое это счастье – снова быть дома, где я полноценная самостоятельная личность, а не пешка в чужой игре. Вчера я все-таки решила, что от обеда у мамы не отделаться. Всю дорогу к Графтон-Андервуд боролась с приступами тошноты. Деревня являла собой до неправдоподобного идиллическую картинку: нарциссы, теплицы, уточки и т. д. Все стригут кустики у себя в садах. Можно подумать, жизнь – легкая, приятная штука, все хорошо и спокойно, никаких тебе катастроф и кошмаров и на свете существует Господь Бог.
– Привет, доченька! Акуна матата! Я только что из магазина, – прокричала мама, проталкивая меня на кухню. – Представляешь, горох кончился! Так, надо автоответчик прослушать.
Подавив очередной приступ тошноты, я села на стул. Из автоответчика посыпались сообщения, а мама носилась вокруг меня, один за другим включая разные кухонные приборы. И без того больная голова чуть не взорвалась от их треска и визга.
– Пэм! – неслось
– Здравствуй, Пэм! Это Марго! Огромная просьба! На совершеннолетие Элисон хочу испечь швейцарский рулет, нет ли у тебя для него формы?
Я совершенно обалдела: какие разные миры открываются, если прокрутить пленки автоответчиков у разных людей! Прекрасная идея для выставки в какой-нибудь галерее современного искусства! Мама похлопала дверцами шкафчиков, а потом подсела к телефону.
– Марго? Пэм. У меня есть круглая форма для бисквита, тебя устроит? Ну тогда почему бы тебе не взять обычную форму для йоркширского пудинга, только дно бумагой выстелешь?
– Привет, привет! Там-ти-та-там! – На кухню пришлепал папа. – Никто не знает, какой почтовый индекс в Бартон-Сигрейв? Никак не могу вспомнить. А, Бриджит, добро пожаловать на передовую! На кухне Третья мировая, в саду партизаны.
– Колин, ты не выльешь масло из сковороды? – проговорила мама. – Джеффри сказал, когда десять раз доведешь до высокой температуры, надо вылить. Кстати, Бриджит, я купила тебе присыпку.
Она вручила мне сиреневую банку с золотистой крышкой.
– Э-э, зачем? – Я с опаской взяла в руки банку.
– Как зачем? Для свежести и приятного самоощущения!
Р-р-р. Р-р-р-р. Ход ее мыслей был яснее ясного. Марк ушел от меня к Ребекке потому…
– От меня что, пахнет? – спросила я.
– Нет, доченька. – Она запнулась на мгновение. – Но ведь свежесть и приятное самоощущение – это всегда хорошо!
– День добрый, Бриджит! – Словно из ниоткуда в кухне появилась Юна с тарелкой вареных яиц в руках. – Пэм! Совершенно забыла: Билл пытается добиться от местного совета, чтобы его подъездную дорожку переделали, они ее не оборудовали водостоком, и теперь там рытвины. Поэтому Эйлин просит тебя сказать, что у тебя по дорожке стекала вода, пока тебе сливной трап не поставили.
Какая-то тарабарщина. Бред. Будто я больная, лежащая в коме, и все вокруг считают, что я ничего не слышу.
– Колин, ну как там фарш? Они с минуты на минуту придут.
– Кто придет? – с подозрением спросила я.
– Супруги Дарси. Юна, полей яйца соусом и посыпь паприкой, хорошо?
– Дарси? Родители Марка? Сюда? Зачем?
В этот самый момент послышались трели дверного звонка.
– Мы старейшины племени, – подмигнула мне мама, снимая фартук. – А ну, все оживились!
– А где Веллингтон? – спросила я ее.
– Он в саду, упражняется с футбольным мячом. Ему не нравятся наши посиделки, не любит болтать о пустяках.
Мама с Юной устремились прочь, а папа похлопал меня по руке:
– Вперед в атаку.
Я прошла за ним в гостиную, размышляя про себя, хватит ли у меня физических сил сбежать отсюда прочь. Пришла к выводу, что не хватит. Родители Марка и Юна с Джеффри стояли кружком с бокалами шерри в руках.
– Ну, красавица, – сказал папа, – давай я и тебе налью.