На грани падения
Шрифт:
— Технически, это всё ещё перерыв, — настаивала я. — Но да. Думаю, я переду обратно. По крайней мере, на какое-то время. — Я знала, что останусь, когда говорила с ним по телефону, но ему не нужно было об этом знать.
— Тогда ты знаешь, что я возьму тебя на работу, верно?
Я вздохнула. Конечно, он возьмет.
— Я знаю.
— У нас не хватает работника на ранчо, так что будешь работать вместе с Бруксом, пока мы не найдём работника. Хорошо?
Мне не понравилось, что мы с Бруксом были парой в этой ситуации, но я всё равно кивнула. Если я соглашусь
— Тогда отлично. Я рад, что ты дома, — сказал Гас. Предсказуемо. Работа всегда была на первом месте у Гаса. Единственное, что было выше ранчо, это Райли.
Мы продолжили путь к Большому дому, и Гас открыл для меня заднюю дверь. И в ту же секунду, как я зашла домой, я врезалась в крепкую, как камень, мужскую грудь.
Моя удача в том, чтобы избегать Брукс, только что закончилась.
Я посмотрела на него.
Его лицо было почти пустым, когда он поддержал меня, прям как в наше первое столкновение. Пустой взгляд или нет, я могла бы утонуть в этих тёмно-карих глазах.
Это было действительно самое худшее.
— Привет, Эмми, — сказал он. Холодно. Нейтрально.
Раздражающе.
Честно говоря, я бы предпочла, чтобы он говорил своим высокомерным голосом. Это холодное безразличие приводило в бешенство, учитывая, что он безжалостно завладевал моими мыслями все эти дни. Это реально бесило, что он выглядел так хорошо. Это должно быть незаконно.
— Привет, — двое могли играть в эту холодную игру.
— Картофелинка? Это ты? — Я услышала грубый голос моего папы с кухни. Это была единственная вещь, которая могла вытащить меня из моего противостояния с Бруксом. Я побежала к папе, и как только увидела его, то сразу прильнула к нему, обнимая так сильно, как только могла.
Его руки обвились вокруг меня, и он поднял меня. То, что ему было за шестьдесят, никак на него не влияло. Эймос Райдер был крепок, как гвозди.
Может, всё дело в йоге.
Его кожа была обветрена, а его зелёные глаза были тёмными. На нём была его обычная фланелевая рубашка на пуговицах с закатанными рукавами. На каждом из его предплечий была вытатуирована ласточка. После целой жизни на солнце татуировки выгорели. Я любила их.
Хоть я и была дома уже неделю, это не так чувствовалось без него. Теперь я действительно была дома. Он посмеялся в мои волосы. Это было душевно и хрипло.
— Я тоже скучал по тебе, картофелинка.
Я на секунду обняла его, прежде чем отпустила.
Он опустил меня на пол.
Я посмотрела на своего папу. Он выглядел старше, чем когда я видела его в последний раз, — вокруг его глаз стало чуть больше морщин, а седина в его волосах ещё больше усугубила ситуацию. Теперь седины было больше, чем тёмных волос.
— Мэйпл нормально добралась? — спросил он.
— Да, она уже в стойле рядом с Муншайн. — Мэйпл вернулась на «Рэбл Блю» пару дней назад. Её перевозка заняла чуть больше времени, чем планировалось, но в итоге она приехала.
Я ездила верхом на Мэйпл с начала моей профессиональной карьеры. До неё у меня была Муншайн. Я пробовала несколько лошадей
Не каждая лошадь была создана для скачек вокруг бочек, но Мэйпл была. Она была эмоциональной лошадью, и когда мы скакали, я могла бы сказать, что она чувствовала себя так же, как я.
Во всяком случае, так, как я раньше себя чувствовала.
— Уверен, они рады воссоединению, — заметил мой папа. Они рады. Муншайн была рождена, чтобы стать матерью, и она любила Мэйпл как собственного ребёнка. Честно говоря, видеть их снова вместе на пастбище почти заставило меня захотеть прокатиться верхом.
Почти.
— Они рады. Я позволила им пастись вместе.
— Мы должны взять их на прогулку. Уверен, что Муншайн предпочла бы больше скачки с Мэйпл, чем с Кобальтом.
Кобальт был лошадью моего папы. Это был черно-белый американский пейнтхорс — несомненно, самая красивая лошадь на ранчо. У Кобальта и Муншайна были отношения от любви до ненависти. Она оба думали, что были альфами «Рэбл Блю».
Я не могла заставить себя ответить на предложение отца прогулки верхом по тропинке. Это было наше любимое совместное занятие — по крайней мере, раньше, так что я просто кивнула.
Дверь снова открылась. Это был Уэс. Он был в своей рабочей одежде. В это время дня парни обычно обедали, так как вставали ни свет ни заря.
— Уэстон, ты как раз вовремя. Еда готова.
Я села на своё обычное место за столом. Я забыла, что это было место прямо напротив Брукса.
Замечательно.
8
Люк
Я начал думать, что Эмми была послана на эту землю, чтобы пытать меня. После вчерашнего завтрака в Большом доме, я был чертовски убеждён в этом.
Я не слышал, что Гас и Эймос говорили об их конференции, и мне было наплевать даже на то, что я согласился помочь Гасу с кучей дополнительной работы.
Всё, что я мог делать, это пытаться не смотреть на Эмми и не думать о том, как бы чувствовалась её кожа под моими руками.
Она также проделала чертовски хорошую работу, чтобы игнорировать меня, и это раздражало меня.
Я игнорировал её в ответ, но всё же.
Лучшее, что я мог сделать, это украдкой бросать несколько взглядов, когда думал, что она не смотрит. Её волосы были растрёпаны, как обычно.
Я бы хотел быть тем, из-за кого они были бы в таком состоянии.
Вот о чём я думал, пока убирал в стойлах, что было одним из заданий, на которые я согласился вчера.
У Райдеров было три конюшни в собственности, но только две из них действительно использовались. Эта конюшня, в которой были семейные лощади, также здесь жили лошади и пони, которых мы использовали для уроков, — в общей сумме их было около пятнадцати. Другая конюшня была чуть дальше, в ней рабочие могли оставлять своих лошадей, если брали их с собой. Та конюшня была самая большая, поэтому там ещё были лошади, чьи владельцы арендовали место. Я был благодарен, что не убирал те стойла.