На грани полуночи
Шрифт:
– Я в курсе, – ответил он. – Видел их, когда входил. Но я уже ухожу. Всем спокойной ночи.
– С тем же успехом ты можешь остаться там, где стоишь. Мы все равно выдвинем обвинение в проникновении со взломом, – голос Эмилии Эндикотт был едким, как кислота.
– Нет, мама, – мягко, но решительно возразила Лив. – Не было никакого взлома и проникновения. Это я его пригласила. Можете отозвать полицию.
Все в ужасе уставились на Лив. Шон ей сейчас не завидовал. Она скрестила руки на груди и уставилась на них в ответ.
Ничего
– Едва ли это подходящее занятие для обрученной женщины, дорогая, – громко произнесла Эмилия. – Полагаю, ты рассказала Шону радостную новость?
Шон посмотрел на Лив, внезапно почувствовав холод в груди.
Лив моргнула:
– Но я… я не…
– Да ладно, дорогая, – сказал Блэр. – Мы не можем всегда держать это в тайне.
– Мы думали назначить дату на начало осени, – напирала Эмилия. – Но, конечно, это ужасное событие может заставить нас пересмотреть сроки. Какой позор.
Шону потребовалась минута, чтобы ответить.
– Да уж. – Он посмотрел в большие серые глаза Лив. – Удивлен, что ты не поделилась чем-то столь важным во время нашего, э-э, разговора.
– Но я не…
– Лив еще не привыкла к этому, – перебила Эмилия. – Но, слава богу, в эти трудные дни у всех нас есть хоть какой-то повод для радости.
– Ага, – пробормотал Шон. – Что ж, отлично. Будьте счастливы. А ты будь осторожна, принцесса.
Он вышел за дверь и вслепую побрел по дороге к воротам. Шону нужно было остановиться и объясниться с полицейскими, припарковавшимися снаружи, но это было нелегко, поскольку он не мог нормально сосредоточиться, чтобы придумать что-то осмысленное. Все, о чем он мог думать, – это Лив.
Обручена. Боже милостивый.
Наконец появился Мэдден, отослал полицейских и указал ему на выход. Лишь бы избавиться от его жалкой задницы. Самодовольная жаба.
Большие ворота из кованого железа открылись перед Шоном. В каком-то отупении он побрел по дороге к своему грузовику. Он натворил все, о чем предостерегал его Дэви: проникновение со взломом, жучки, опрометчивый секс. Эндикотты могли прибить его задницу к стене, если обнаружат маячки. В бумажнике, чемодане, сумочке, он даже разрезал подошвы босоножек Лив. Сигнал можно проследить до «Сэйфгард Инк.», значит, он подставил еще и Сета с Дэви. Из-за отсутствия внешнего источника питания заряда жучков надолго не хватит. Он рисковал своей свободой и профессиональной репутацией брата ради возможности следить за Лив весь следующий день или около того.
И ради самого дикого, самого взрывного секса, который у него когда-либо был.
Он споткнулся в темноте, затем провел руками по царапинам на плечах и заднице. Эти царапины означали «Трахай меня жестче». Какой же все-таки необузданной бывает Лив.
Он мог бы носить их как символ. Будет жаль, когда они заживут.
Завтра они отвезут Лив в какое-нибудь место, где ни он, ни Tи-Рекс никогда не смогут ее найти… и земля остановится.
Если только она не наберет номер, который он записал в ее телефон.
Огромная мрачная сосна и ели шелестели на прохладном ветру. Шон застыл как вкопанный на темной дороге и задумался.
Оттрахал невесту Блэра Мэддена – вот что он только что сделал. Шон заставил себя взглянуть правде в глаза. Он представил, как Лив, приняв душ, чтобы смыть все доказательства, возвращается домой. Как думает о своем тайном любовнике, пока исполняет супружеские обязанности в постели. Желудок скрутило.
Он бы ни за что этого не вынес.
Если они обручены, значит, она уже должна была спать с этим типом. Воображение тут же предоставило ему полное трехмерное изображение того, как ничтожное дерьмо Блэр ее имеет. И Лив позволяет ему. И ей это нравится.
Плохая идея. Он наклонился над придорожной канавой и со слезящимися глазами избавился от желудочных соков, крепко сжав кулаки. Это было ужасно.
Шон был гибким парнем, но подобный уровень эмоциональной гимнастики не входил в его репертуар.
Лицемер. Какое право он имеет беситься, что Лив трахается с тем, кто ей нравится? Он сам использовал шесть презервативов – или их было семь? – в текиловом угаре с двумя доступными девчонками из бара «Дыра».
Хотя, если быть полностью справедливым и точным, он ни с кем не был обручен, когда трахал этих цыпочек.
Мысли о том, что он никогда не давал ни одной женщине больше, чем дала ему сегодня Лив, рождали тупую боль в груди. И, разумеется, еще больнее, когда тебя вежливо отвергают. Он делал это много раз и не гордился этим.
Одна из его бывших так называемых подружек, Сандра, была аспиранткой в университете Вашингтона и изучала клиническую психологию. Пухлая, кудрявая блондинка в заумных очках в роговой оправе и с красивыми розовыми сосками. Она объяснила ему динамику его патологического состояния, дала номер хорошего терапевта и список с местными группами поддержки и программами двенадцати шагов [28] для зависимых от секса.
[28] Программа по преодолению зависимости.
И все это перед тем, как сказала ему катиться к чертовой матери.
Он это заслужил. Все, что она сказала, было чертовски верно, но даже понимание этого не стоило и выеденного яйца. Все всегда повторялось – зуд, который вынуждал его искать секса, заигрываний и обольщения никуда не девался. Редко когда требовалось много времени, стоило только включить обаяние. Он занимался со своими подружками безопасным, горячим и долгим сексом. Ничего другого он гарантировать не мог.
Но его связи зачастую длились не больше недели. А как правило, и того меньше.