На грани потопа
Шрифт:
Свободные от вахты члены экипажа занимались своими обычными повседневными делами. Одни спали, другие играли в домино или карты, третьи делились воспоминаниями о преувеличенно жутких штормах, в которых им довелось побывать. И никого не заботило, что судно в буквальном смысле разламывается на куски у них под ногами. Кок с помощником освобождали столы после ужина, разнося добавочные порции кофе засидевшимся матросам. Несмотря на ураган и жестокую качку, команда испытывала своеобразную эйфорию при одной мысли о том, что до порта и окончания рейса осталось всего несколько часов ходу. Хотя от них до сих пор скрывали название конечного пункта их рейса, все на борту с точностью до тридцати миль знали местонахождение «Принцессы».
Совсем
4
Кормовая часть судна.
— Я запрещаю покидать судно! — прохрипел он угрожающим шепотом.
Хант с отвращением окинул взглядом жирную фигуру китайца.
— Хотя бы умрите мужчиной, генерал, — сухо посоветовал он.
— Я не имею права умереть! Я дал священную клятву любой ценой доставить груз в порт назначения.
— Ничем не могу помочь. «Принцесса» разламывается пополам. Теперь уже ничто на свете не спасет ни вас, ни ваш драгоценный груз.
— Тогда вы обязаны хотя бы зафиксировать точное местонахождение судна, чтобы впоследствии его можно было поднять.
— Зафиксировать? Для кого? По вашей милости мы остались без шлюпок и даже без спасательных жилетов. Радио вы нас тоже лишили. Подать сигнал бедствия мы не можем. Вы слишком хорошо замели следы, генерал. Никто не знает, что мы находимся в этих водах, в том числе ваш обожаемый генералиссимус Чан Кайши. Единственное, о чем ему рано или поздно доложат, так это о том, что «Принцесса Ван Ду» бесследно исчезла где-то на пути протяженностью в десять тысяч миль. Вас обоих подвело маниакальное пристрастие к секретности, вот только расплачиваться за это придется вам одному.
— Нет! — в отчаянии выкрикнул Юй. — Этого не должно произойти!
Хотя обстановка отнюдь не располагала к веселью, Ханту сделалось по-настоящему смешно при виде перекошенной от ярости физиономии китайца, чьи заплывшие глазки уже не бегали, а излучали неподдельный ужас.
Генерал никак не мог заставить себя признать Неотвратимость конца. В бешенстве рванув на себя дверь рубки, он выскочил наружу и уставился на корму, уже изогнувшуюся под углом около десяти градусов. Только теперь, когда он увидел все собственными глазами, ему наконец стало ясно, что судно доживает свои последние минуты. Болтающуюся на честном слове корму волной отнесло влево, как автомобильный прицеп на крутом повороте. Юй застыл на месте, в оцепенении наблюдая, как очередная волна, предательски шарахнув наискосок в ахтерштевень, окончательно оторвала ее от парохода и понесла прочь, кружа и швыряя, словно бумажный кораблик. В следующее мгновение все огни на судне мигнули и погасли.
Из люков на палубу, покрытую снегом и льдом, посыпались полуодетые члены экипажа, на все лады проклиная генерала, лишившего их шлюпок и спасательных жилетов. Катастрофа произошла так быстро, что застала команду врасплох. Температура забортной воды не превышала тридцати четырех градусов по Фаренгейту [5] , а воздуха — пяти градусов [6] . Люди в панике прыгали за борт, очертя голову и не вспоминая о том, что ледяная вода убивает вернее пули. Нетренированный организм способен сопротивляться переохлаждению всего несколько минут, но очень часто человек погибает сразу — от остановки сердца, вызванной шоком от слишком резкого перепада температур.
5
+1,1° с.
6
—15° С.
Отделившаяся корма затонула ровно через четыре минуты. От «Принцессы» осталась только носовая часть с уродливо притулившейся на самом краю разлома трубой и небольшой кучкой людей на остатках палубы, цепляющихся за что попало в тщетной попытке продлить жизнь хотя бы на несколько минут. Волна за волной перехлестывали через борта, смывая уцелевших одного за другим.
Вцепившись мертвой хваткой в руку Кати, Гэллахер буквально выволок ее наверх по трапу через аварийный люк близ рубки, за которой находился большой надувной плот, каким-то чудом избежавший расправы со стороны генерала и его подручных наряду со всеми остальными спасательными средствами. То ли не обратили внимания, то ли просто не знали, что это такое. К несказанному удивлению ирландца, на плоту не оказалось ни души. Вероятно, ни один из матросов или офицеров «Принцессы», охваченных смятением и паникой, так и не вспомнил — или не успел вспомнить — о его существовании. Скользя и спотыкаясь на обледеневшей палубе, Катя и Гэллахер добирались до заветной цели чуть ли не ползком. Ураганный ветер обжигал им лица, мокрый снег слепил глаза.
— Фриц! — внезапно воскликнула Катя. — Мой маленький Фриц! Мы забыли моего малыша в каюте.
— У нас нет времени, чтобы вернуться за ним, — отрывисто произнес Гэллахер.
— Но мы не можем его бросить! — возмутилась девушка.
Ирландец посмотрел в глаза любимой и с грустью произнес:
— Прости, я тоже виноват. Но уже слишком поздно. Жизнь щенка не стоит обеих наших, поверь.
Катя попыталась вырваться, но Гэллахер не позволил. Схватив девушку в охапку, он перевалил ее через высокий надувной бортик и строго проговорил:
— Садись на дно и держись крепче. И прекрати истерику, иначе врежу.
Катя впервые видела своего жениха, обычно нежного и предупредительного, в таком состоянии. Испуганно ойкнув, она прекратила дергаться и послушно вцепилась в опоясывающие борт плота по периметру крепления для рук. Гэллахер извлек из-за голенища сапога нож и принялся перепиливать толстые канаты, которыми плот был принайтован к платформе. Покончив с последним, он приподнялся на цыпочки и заглянул сквозь иллюминатор. Рубку тускло освещала пара аварийных лампочек. У штурвала, спокойный и сосредоточенный, стоял капитан Хант, готовый разделить участь своего последнего судна и команды.
Гэллахер забарабанил кулаком в стекло, пытаясь привлечь внимание Ханта, но тот даже не обернулся, только демонстративно засунул руки в карманы, всем своим видом показывая, что не намерен, подобно крысе, бежать с тонущего корабля. Прямой и строгий в белом капитанском кителе, он смотрел вперед широко раскрытыми глазами, и кто знает, какие дали и горизонты открывались ему там, за непроницаемой вьюжной завесой?
Ирландец с досадой стукнул кулаком в последний раз и отвернулся. Внезапно его внимание привлекла чья-то массивная фигура, вынырнувшая из темноты и снежной круговерти. Неизвестный оступался и падал, но тут же поднимался и снова продвигался вперед, тоненько подвывая от страха, как будто за ним гналась целая стая голодных баньши [7] . Наткнувшись на плот, он споткнулся и по инерции перевалился через бортик головой вперед. Гэллахер низко наклонился над ним и только тогда смог опознать в этом человеке с остановившимся и совершенно безумным взором еще вчера вальяжного и неприступного генерала Юя.
7
В ирландском фольклоре — злобная нечисть, встреча с которой предвещает смерть.