На грани счастья
Шрифт:
И ухватила жесткой рукой воли второй раз свое горло, и перестала дышать на время, и обматерила себя витиевато и с выкрутасами: «Так, Васнецова! Мать твою! Собралась! Подыхать в другой раз будешь! Сопли тут распустила! Какого хрена! Так! Плакать нельзя! Блевать тоже нельзя! Давай дыши! Медленно! Но со вкусом!»
И осторожно, осторо-о-ожно, медленно-медленно начала втягивать воздух носом!
Раз, два, три — вдох! Раз, два, три — выдох! Еще раз, еще раз, еще…
Вот так!
«Молодец! А ты испугалась! — похвалила себя, отчего снова захотелось плакать. — Нельзя, Дашенька! Дыши, дыши!»
Почувствовав, что жизнь вернулась, узаконилась и закрепилась, слабенько, но все же, и похватала и подбодрила себя: «Дыши, дыши! Власов тебя вытащит! И вытащит, и спасет! Уже спас! — И пропустила последнюю предательскую мысль: — От всего!»
И быстро-быстро заморгала, загоняя смертельно опасные в прямом смысле слезы назад, в стойло.
Засунув руки в карманы брюк, он стоял и смотрел на удаляющийся автобус, увозивший Дашку.
«Да ладно, Даш, не решила ты ничего, — скептически хмыкнул он про себя, — все ты знаешь теперь и все ты решила!»
Он улыбался, чувствуя еще тлеющее тепло в груди от ее последнего бесшабашного поцелуя.
— Игорь Николаевич, — выдернул его из теплой неги голос Марии Семеновны. — Я хотела еще раз поблагодарить вас! Мы все вам так благодарны! Дети в полном восторге! Впрочем, что я говорю, вы сами прекрасно видите. Вон машут до сих пор!
Власов нехотя оторвался от смакования внутренней радости и теплоты под созерцание удаляющегося автобуса, перевел взгляд на директрису, с нее на детей, которых пытались отвлечь от активного махания вслед уезжающей воспитательнице, и снова посмотрел на стоящую рядом женщину:
— Не за что, Мария Семеновна. Замечательно, что у детей получился праздник. Я и сам получил огромное удовольствие… — Засим господин Власов споткнулся словесно, но сумел-таки замаскировать заминку, добавив конкретики высказыванию: — От представления.
Вряд ли, даже обладая весьма красочным воображением, директор детского дома могла представить, какое именно удовольствие получил господин Власов.
Хотя…
Их утреннее совместное появление и Дашкин жаркий, совершенно сумасшедший поцелуй оставляли мало вариантов для толкования. Впрочем, чье бы то ни было мнение и суждение его волновали меньше всего, особенно в их с Дарьей случае. Но от одной этой словесной заминки у него пробежала горячая волна по позвоночнику, ударив еще не остывшими воспоминаниями в положенных местах.
— Вам тоже спасибо, Мария Семеновна, — поспешил соблюсти реверансы он, отвлекая себя от не совсем уместных в данном разговоре ощущений. — За прекрасную организацию как принимающей стороны.
— Это наша работа! — радостно ответила директриса.
Но Власов уже не слушал, кивнул и отвернулся, вновь посмотрев на уменьшающийся автобусик. Можно было так стоять и смотреть, пока он не превратится в точку на горизонте, на прямой, как стрелка вектора, дороге, и думать свое, но его уже отвлекли и мешали детский гомон и голоса воспитателей, утихомиривавших возбужденных ребятишек.
И Игорь уже разворачивался, чтобы идти к своему джипу, припаркованному у ворот лагеря, но поглядывал на дорогу.
Автобус отъехал где-то с полкилометра и приближался к перекрестку. Вот, пропуская по главной дороге автобус с проселочной перекрестной, подъехал и встал старенький синий жигуль, подняв шлейф пыли.
Власов уже шел к воротам и отворачивал голову, когда заметил что-то настораживающее там, на проселочной дороге, за жигулем. Он остановился, развернулся, вгляделся и увидел несущийся на огромной скорости КамАЗ.
«Козел! — ругнулся про себя Игорь. — Вот узнаю, что за лихач хренов, урою!»
Не снижая скорости, КамАЗ приближался к мирно стоящему жигуленку! Власов напрягся всем телом, сделав непроизвольный шаг вперед, быстро прикидывая расклад на дороге: успеет автобус проскочить или тормознуть, заметит его водила опасность слева, остановится грузовик?
«Нет!» — сначала понял, почувствовал он, отказываясь верить.
— Нет! — тихо, вслух, когда увидел, что, зацепив и отбросив левым бортом, как букашку незначительную, жигуль, КамАЗ пер на выехавший в это самое время на перекресток автобус.
— Не-е-ет!!! — заорал Власов.
Видя, как на всей скорости разогнавшийся КамАЗ врезается в левый бок мини-автобуса, круша и кромсая металл и убивая людей в нем!
Автобус, словно подброшенная игрушка, от удара отлетел на обочину и, перевернувшись, рухнул на крышу в кювет.
Власова вывел из ступора, остановив непроизвольный рывок к бегу, дикий крик сзади.
— А-а-а-а!!! — кричали несколько голосов одновременно.
Страшно, дико, как-то по-звериному кричали, но ему этот вопль помог!
От этого крика мозг переключился с животной потребности бежать и доставать из того месива Дашку на режим принятия решений, ответственности и необходимости быстрых разумных действий.
В какофонии звуков, неразберихе — вое-крике женщин, плаче детей, бешено бьющем барабаном в ушах стуке крови — он уже действовал.
— Молчать!! — проорал Власов, разворачиваясь назад.
И, стремительно двигаясь, практически бегом, к своему джипу, отдавал приказы на ходу — громко, четко, по слогам:
— Уведите детей! Мария Семеновна! Быстро! Вашего врача, медсестру, пусть возьмут бинты, жгуты, шины, обезболивающее, какое есть! Простыни, одеяла! Всех охранников и мужчин туда! Носилки, если найдете! Вызывайте скорую, ментов, пожарников! В МЧС я позвоню сам!
На ходу! Четко, конкретно, без истерик!
На бегу достал сотовый, вскочил в машину, завел и, разворачиваясь, выкручивая руль одной рукой, второй искал в записной книжке на телефоне нужный номер, начальника областного отделения МЧС. Там классные ребята, профи высшего уровня, он знал! Он очень хорошо знал, поэтому и звонил напрямую.