На грани свободы
Шрифт:
— Грёбаная сука, — улыбнулся Трент. — Врубаешься? Сука? Собака - девочка.
Джонсон рассмеялся, как по команде.
— В любом случае, — продолжил Трент, — обвинение в терроризме уже готово, это открыло для меня возможность приехать и познакомиться с тобой, чего никак не удавалось прежде, и должен признать, это доставляет мне удовольствие. Ну, знаешь, - видеть тебя в цепях.
Он махнул рукой в мою сторону, продолжая отвратительно ухмыляться.
— Я много о тебе знаю, мистер Арден, — сказал Трент, — или я должен называть тебя,
Я ничего не ответил. В такого рода игры лучше играть, как можно меньше разговаривая.
— А может, лейтенант? Нет, не так. Ты ведь больше не на службе?
Я оставался тих и неподвижен.
— Ну, так скажи мне что-нибудь, — настаивал он. — Ты всегда был убийцей, и в первую очередь поэтому стал снайпером, или ты научился этому у боевиков? Не могу понять, как ты пробыл всё это время в их руках и не стал предателем.
Я похолодел и стал задыхаться.
Я точно знал, что делал этот мудак, но это не помешало крови, текущей в моих венах, застыть, не помешало сжать руки в кулаки и представить, как они впечатывают Трента в холодный цементный пол.
Он был не первым, кто на это намекал. На самом деле, когда я вернулся с Ближнего Востока, ЦРУ провело весёленькую неделю, допрашивая меня. Я снова и снова отвечал на их вопросы, окончательно теряя самообладание. У них были подозрения на счет другого спасённого морского пехотинца - того, кто передал информацию и в конечном итоге сдал позицию моего подразделения, - и они хотели меня в это втянуть. Да, члены Аль-Каиды пытались заставить меня перейти на их сторону. Они перепробовали все гребаные тактики, они могли нафантазировать себе всё, что угодно, но я не уступил.
Я ни черта им не рассказал.
Преданность.
Я закрыл глаза, медленно втянул воздух, а затем снова посмотрел на него. Как и с рукопожатием, он делал все это с определённой целью - пытаясь спровоцировать меня на тупую реакцию. Я так легко не сломаюсь. Я сталкивался с вещами и похуже, чем этот мудак.
— У тебя есть что-нибудь, что ты хотел бы добавить в список? — спросил Трент, снова улыбнувшись мне и размахивая листом бумаги. — С тех пор, как ты переехали в этот район, случилось невероятное количество смертей от оружия дальнего действия. Хочешь признаться в какой-либо из них?
Я продолжал смотреть на Трента.
— Может быть, тебе нужно несколько имён и фотографий, — предложил Джонсон.
— Я хочу связаться с моим адвокатом, — сказал я.
— Не-а, — покачал головой Трент. — Твой юрист может пойти на хер. Я не разговариваю с юристами.
Все мои предположения, что эти ребята могли быть на стороне законопослушных федералов, вылетели в окно. Ринальдо много раз имел дело с федералами, но я всегда держался вне поля их зрения. Он знал, что любая информация обо мне была бы для него опасна, поэтому я был отстранён от любых контактов с ними. Когда они появлялись в городе, я уходил в подполье, пока они не уезжали.
Джонсон что-то писал на клочке бумаги из портфеля, а Трент откинулся
— Я потратил слишком много времени, чтобы так близко подобраться к тебе, Арден, — сказал он. — И ни в коем случае не собираюсь пачкаться разговорами о куче адвокатской фигни. Твой босс всегда делал хорошую работу, скрывая тебя от лишних глаз, но сейчас он не сможет тебе помочь. Твой адвокат будет просто мешаться у меня под ногами. Кроме того, адвокаты ненавидят, когда я грубо обращаюсь с их клиентами.
Он засмеялся, и Джонсон выдавил из себя улыбку. Трент наклонился вперед и поднял брови.
— Иногда я делаю это просто ради удовольствия, а не потому что ты не отвечаешь на мои вопросы. Я просто наслаждаюсь этим дерьмом. Особенно когда речь идёт о сфабрикованных обвинениях мафиозных говнюков, которые думают, что расплата их не коснётся, понимаешь? Ну, конечно, понимаешь, тебе время от времени нравится немного жестокости, не так ли?
Я знал, что это произойдет. Мне не было смысла смотреть, как его рука сжимается в кулак, или следить за движением этого кулака к моей челюсти. У меня не было возможности переместиться достаточно, чтобы уйти с его пути, и со скованными руками я не смог бы защититься, поэтому молча принял удар.
Мою губу разбило внутри о зубы. Облизав языком рану, я посмотрел на Трента и стал ждать следующего удара. Он не заставил себя долго ждать, в этот раз пришелся близко к левому глазу. Моя голова дёрнулась, и тупая пульсирующая боль в висках затуманила мое зрение, так что следующий удар в челюсть застал меня врасплох.
Я сделал через нос медленный вдох, собрал языком немного крови во рту, и выплюнул её на стол прямо перед Трентом. Прищурившись, я следил за его следующим шагом.
Он рассмеялся.
— Полагаю, ты привык к такому дерьму, я прав? Всё это время куча боевиков-джихадистов драли тебя. Наверное, и в задницу тоже, да?
Я по-прежнему не реагировал, хотя и не смог удержаться, чтобы мои веки не дрогнули от последнего замечания. Если бы я не выспался, то меня унесло бы уже прямо туда, в пустыню, и, наверное, я бы окончательно сошёл с ума. Вместо этого, я просто сглотнул, сосредоточился на его лице и продолжил ждать.
— Герой войны, — усмехнулся Трент. — Какой же ты герой, когда весь твой отряд погиб, но сам ты каким-то образом умудрился выжить? Где этот рапорт, Джонсон?
— Вот, возьми, — Джонсон передал Тренту пачку документов, скреплённых зажимом.
— Узнаешь? — Трент поднял первую страницу, в верхней части которой стоял логотип ВМФ, а в нижней - штамп ЦРУ.
Я узнал, но не стал отвечать.
— Это отчёт о твоём допросе после того, как тебя привезли обратно в США. Там очень много вопросов о том, как тебе удалось уцелеть. Почему они оставили тебя в живых, мудак? Потому что тебя перевербовали? Это ты раскрыл ваше местоположение, и из-за тебя твой отряд был уничтожен? Пожертвовал другими - теми, кто был с тобой?