На грани возможного
Шрифт:
— Не смогла удержаться, да? — Бишоп хотел пошутить, но шутка не удалась.
Квинн не знала, что влекло ее сюда, к месту, о котором ей снились кошмары. Она шла сюда, как мотылек на пламя.
В свежем воздухе отчетливо ощущался запах свежей краски. Оглядевшись, она заметила несколько пустых банок, стоящих у боковой двери, ведущей в недавно открывшуюся кладовую, а также стопку брусков два на четыре, ведро с гвоздями и забрызганный краской брезент.
Рулоны потрепанного ковра стояли у наружной стены. Пятна крови
Ее взгляд метнулся в сторону, сердцебиение участилось. Она подняла большой палец и указала за спину.
— Ты ремонтируешь церковь.
Бишоп наморщил лоб.
— Я не мог оставить ее в таком состоянии. Божий дом, место успокоения. Мне казалось, что он… осквернен. Я восстанавливаю то, что могу. Людям нужно место для поклонения. Чтобы исцелиться. Мне это тоже нужно.
— О.
— Я как раз заделываю пулевые отверстия. Если хочешь, можешь помочь.
Ее желудок сделал кувырок. Квинн не думала об этом. Черт, она была уверена, что больше никогда не захочет переступать порог Кроссвей.
— Может быть, позже.
— Я бы не отказался от такой компании. Конечно, решать тебе.
Многое произошло после бойни. Но яркие сцены все еще отдавались эхом в самых глубинах ее сознания — ужасные крики, треск пулеметных очередей. Страх, как тиски, сжимал ее горло, вкус ужаса — как медный грош на языке.
Рэй Шульц и его выпученные, полубезумные глаза, когда он открыл огонь по алтарю церкви. Билли Картер, психопат-детоубийца, убийца семьи Бишопа. Октавия, ее мать-наркоманка, которая в конце совершила единственный хороший поступок — спасла Квинн от Билли.
Убийство невинных людей спровоцировало события, которые привели к ополчению, казням, тирании и страху, что неизбежно закончилось разборкой с Розамонд и смертью Ноа.
Квинн встретила взгляд Бишопа и увидела в его глазах тени сожаления и потери. Он заново переживал ту же ночь.
Он видел, как они умирали. Дочери, которых Квинн не смогла спасти, жена, которую он не уберег.
Они вместе пережили эту ужасную историю. Майло не настолько взрослый, чтобы понимать, как делали они. Чтобы жить с кошмарами, как во сне, так и наяву.
Возможно, именно поэтому она пришла, движимая чувством вины и стыда.
Бишоп понимал, что здесь произошло. Он пережил это. И он любил Ноа; он тоже потерял друга.
Может быть, он поймет и про Саттера. Почему она чувствовала себя обязанной — вынужденной — делать то, что сделала. Почему она должна была его убить.
Поймет про боль — что, жила глубоко внутри Квинн и меняла ее.
Бишоп наблюдал за ней, наклонив голову, его челюсть напряглась, словно он хотел заговорить, но сдерживался. Затем он повернулся и встал лицом к крестам.
Она смотрела на его кудрявый затылок, пока ее глаза не затуманились.
На кресты смотреть было тяжело. Такие грубые и голые. Такие уродливые. Они не соответствовали живым людям, похороненным под ними.
Юнипер, сорванец с грязью под ногтями, одетая в джинсовый комбинезон, ее вьющиеся черные волосы собраны в два пучка. И Хлоя, милая, прекрасная Хлоя. Ее крики все еще преследовали Квинн в снах в самые худшие ночи.
Она потерла кольцо над бровью и отвернулась. На языке появилась острая горечь. Ветер свистел в кленовых деревьях, окружавших стоянку.
Это была ошибка. Она не знала, зачем пришла, почему решила, что если побеспокоит Бишопа своими проблемами, это что-то изменит…
Ее внимание привлекло дерево. Большой высокий дуб с огромными раскидистыми ветвями.
Ее желудок сжался. Дыхание перехватило в горле. Почти против своей воли она направилась к нему.
После всех этих месяцев розово-фиолетовая мишень из бумаги, которую Хлоя и Юнипер соорудили, давно исчезла. Квинн почти слышала веселый смех и восторженные возгласы, когда оттянула рогатку, выстрелила и попала в яблочко.
Квинн встала на колени у основания дерева, держа AR-15 одной рукой. Ее ботинки утопали в грязи, покрытой снежной коркой. Сосновые иголки и мертвые листья усеяли землю. Запах влажной земли наполнил ее ноздри.
Голой рукой она смахнула комья грязного снега и обнаружила небольшой предмет — предмет, который, как знала, она должна была найти.
Глава 5
Квинн
День сто третий
Квинн сглотнула комок в горле. Она положила ладонь на ярко-голубой шарик.
Кошачий глаз. Водный солнечный свет высветил глубины насыщенного кобальтового цвета. Вихри белого и серого, словно крошечная планета, что-то глубокое, богатое и живое.
— Это шар Хлои, — сказал Бишоп.
Она повернулась к нему. Он все еще стоял на коленях перед крестами в нескольких ярдах от нее, его лицо выражало страдание, но в глазах светилась доброта. Сострадание и понимание.
Это чуть не убило Квинн.
— Мы стреляли по мишени в вечер… в тот вечер, когда это случилось. Хлоя сказала, что это ее любимый.
— Она спала с этим шариком под подушкой. — Голос Бишопа надломился. — Она думала, что ее сестра заберет его и забудет отдать.
— Им я попала в яблочко. Она собиралась его забрать, а потом мы отвлеклись… — Квинн протянула шарик ему, ее горло сжалось. — Он должен быть у тебя.
Его глаза заблестели. Он моргнул. По его смуглой щеке скатилась слеза.
— Оставь себе. Она обожала тебя, ты знаешь. Она бы хотела, чтобы он был у тебя.
Ее пальцы сомкнулись на шарике. Квинн сжимала его крепче, чем когда-либо в своей жизни, пока ногти не впились в ладони, а порезы не запульсировали. Боль не давала ей разрыдаться.