На грани
Шрифт:
— Что? — выговорил он.
— Можно войти?
Он отступил, впуская меня. Смотрел растерянно. Я прошла мимо, он провел меня наверх, в тесную гостиную.
— Кстати, мои соболезнования, — начала я.
Он впился в меня взглядом:
— Откуда вы про меня узнали?
— Видела в списке свидетелей.
Он взъерошил пятерней волосы и потер глаза.
— Хотите кофе?
— С удовольствием.
Он вышел, а я огляделась. Я думала, что увижу фотографию Зои, какое-нибудь напоминание о ней, но ошиблась. На полу валялись журналы: садоводство,
— Что это вы делаете? — подозрительно спросил он.
— Просто смотрю. Извините.
— Вот ваш кофе.
— Спасибо. — Я не предупредила, что не люблю кофе с молоком.
Фред сел на диван, который попал в эту комнату явно со свалки, и указал мне на стул. Свою кружку он держал обеими руками. И молчал.
— Жаль, что ее уже нет, — не зная, с чего начать, пробормотала я.
— Да. — Он пожал плечами и отвернулся.
А чего я ждала? Почему-то мне казалось, что мы связаны незримыми узами: он знал Зою и по этой причине был мне ближе любой подруги.
— Какая она была?
— Какая? — Он нахмурился. — Веселая, симпатичная, ну и все такое. Чего вы от меня хотите?
— Понимаю, это звучит глупо, но я просто хочу узнать о ней: про ее любимые цвета, одежду, сны, как она реагировала на те письма, словом, все... — Мне не хватило дыхания.
Он поморщился — чуть ли не с отвращением.
— Ничем не могу помочь.
— Вы любили ее? — выпалила я.
Он вытаращил глаза так, словно услышал непристойность.
— Мы встречались.
Встречались. У меня упало сердце. Он даже не знал ее и не хотел знать. «Встречались» — вот и вся эпитафия.
— И вы не спрашивали, каково ей? Когда ей начали угрожать? А что было потом, когда ее убили?
Фред дотянулся до пачки сигарет и спичек, лежащих на низком столике у дивана.
— Нет. — Он закурил.
— Я видела только старые фотографии Зои. У вас нет последних?
— Нет.
— Ни одной?
— Не люблю фотографии.
— А ее вещи? Неужели вы ничего не сохранили?
— Зачем? — Его лицо стало непроницаемым.
— Простите, наверное, я выгляжу по-дурацки. Просто эти две женщины мне близки.
— Две женщины? Вы о чем?
— Кроме Зои была убита Дженнифер Хинтлшем.
— Что?! — Он вскочил. Поставил кружку на стол, расплескав кофе. — Какого черта?
— Так я и думала. Полицейские скрыли от всех. Я сама узнала случайно. Эта женщина получала такие же письма. Ее убили через несколько недель после Зои.
— Но... но... — Фред не знал, что сказать. Потом уставился на меня в упор. — Эта вторая...
— Дженнифер.
— Ее убил тот же человек?
— Да.
Фред присвистнул.
— Вот дерьмо... — пробормотал он.
— Да, — согласилась я.
Тревожно зазвонил телефон, мы оба вздрогнули. Фред схватил трубку и повернулся ко мне спиной.
— Да. Ага, уже. — Пауза, и затем: — Подгребай, а потом заедем за Грэмом и Дунканом. — Он положил трубку и посмотрел на меня: — Сейчас ко мне придут. Всего хорошего, Надя. Ничем помочь не могу.
Как это? Такого не может быть. Я беспомощно смотрела на него.
— Всего хорошего, Надя, — повторил он, почти подталкивая меня к двери. — Будьте осторожны.
Я шла понурив голову, наугад двигаясь к станции метро. Бедная Зоя, стучало у меня в висках. Фред оказался человеком, начисто лишенным воображения, самодовольным и бессердечным красавцем. Наверное, на письма с угрозами ему было плевать, как бы он там потом ни распинался в полиции. Я перебрала в памяти все, что услышала от него, — нет, ради этого удирать от Линн не стоило. Мне вдруг стало страшно. Я совсем одна, никто меня не охраняет. Мне показалось, что из толпы за мной кто-то следит.
Внезапно мне преградили путь. Мужчина стоял передо мной и смотрел сверху вниз. Темные волосы, бледное лицо, блестящие зубы. Это еще кто?
— Привет! Замечтались?
Я уставилась на него.
— Вы ведь Надя? Хозяйка антикварного компьютера?
Наконец-то я вспомнила его и вздохнула с облегчением. Улыбнулась:
— Да-да! Простите, я...
— Моррис. Моррис Бернсайд.
— Ну конечно! Здравствуйте!
— Как живете, Надя? Как дела?
— Что?.. Все в порядке, — рассеянно отозвалась я. — К сожалению, я спешу...
— Тогда не буду задерживать. С вами точно все в порядке? Какая-то вы не такая.
— Устала, вот и все. До свидания.
— До свидания, Надя. Берегите себя. До встречи.
Особняк был великолепен. Я восхищалась им на снимках, но в жизни он оказался еще прекраснее: окруженный садом, с большим крыльцом, с увитыми глицинией белыми стенами. Здесь все дышало довольством и говорило о хорошем вкусе и достатке. Только теперь я узнала, как пахнет богатство. Окна второго этажа. В какой-то из этих комнат погибла Дженнифер. Я пригладила волосы и нервно затеребила лямки дешевого платьица. Потом решительно подошла к двери и позвонила.
Мне казалось, откроет сама Дженнифер: я так и видела в дверях ее узкое лицо и блестящие темные волосы. Со мной она будет вежлива, как полагается воспитанным людям, но даст понять, что мне здесь делать нечего.
— Да? — Дверь открыла не Дженнифер, а рослая элегантная женщина с гладко зачесанными назад светлыми волосами. В ушах сверкали бриллиантовые сережки. На незнакомке были черные брюки отличного покроя и шелковая блузка абрикосового оттенка. Я успела прочитать протокол допроса Клайва и догадывалась, кто это такая. — Что вы хотели?