На ходовом мостике

Уваров П. Ю.

Так минул час, второй… «Незаможник» шел малым ходом, глубина под килем была около пяти-шести метров. И вдруг, как гром среди ясного неба:

–  Пикировщики из-под солнца прямо по носу на корабль!

Глянув вверх, мы все, находившиеся на мостике, увидели два пикирующих бомбардировщика Ю-87, идущих крыло в крыло почти над нами. Сигнал воздушной тревоги прозвучал в тот момент, когда от самолетов отделились четыре темно-зеленые бомбы. Они летели прямо на нас.

Предпринимать маневр на уклонение было поздно. Мы услышали неприятный воющий звук, который издавали бомбовые стабилизаторы. Это был голос смерти. В следующий момент справа и слева от корабля начали вздыматься водяные столбы и громовой силы разрыв потряс корабль. Тугая взрывная волна

хлестнула по людям. Я успел заметить, как подбросило нос корабля кверху, повалив всех, кто был на баке и на ходовом мостике. В последний момент успеваю осознать: идя крыло в крыло, немецкие летчики помешали друг другу сбросить бомбы по продольной оси корабля и, очевидно, только это спасло нас от прямого попадания.

Сбросив бомбы, самолеты сделали крутые виражи, разошлись - один вправо, другой влево и, сопровождаемые огнем наших зениток, стали удаляться.

Всех, кто стоял на верхней палубе и на мостике, трудно было узнать. Взрывы вместе с водой подняли со дна грязный ил, теперь он стекал по лицам и одежде. Но некогда было вычищаться и отмываться.

–  Пожар во втором котельном отделении. В трюмы поступают вода и мазут!
– доложили на главный командный пункт.

И тут же - следующее сообщение:

–  Пробоина и разошедшиеся швы в районе сорокового - сорок пятого шпангоутов правого борта. Вода поступает в трюмы под кубрик и артпогреб.

Эти повреждения вызвали дифферент корабля на нос, то есть в воду погрузилась носовая часть, а кормовая приподнялась.

Экипаж начал борьбу за живучесть корабля.

Во втором котельном отделении бушевало пламя, черный дым от горящего мазута поднимался над верхней [78] палубой. Старшина группы корабельных машинистов М. Т. Паровознюк возглавил борьбу с огнем. Судя по тому, где были наиболее сильные очаги огня, Паровознюк установил: пожар возник в тот момент, когда от близкого разрыва бомб при сотрясении корпуса корабля вышли из строя турбовентиляторы, доступ воздуха в топки котлов прекратился и от выброшенного из топок пламени вспыхнул мазут, текший из лопнувшей нефтемагистрали. Откуда в отделение поступает вода, пока было неизвестно. В самое пекло, пренебрегая опасностью, шли с ми-нимаксами и пожарными пипками краснофлотцы Иван Минаков, Борис Чернов, Григорий Синица, Василий Сидоренко.

Пожарной группой руководил старшина 2-го котельного отделения старшина 2-й статьи Григорий Герасименко. Они пробивались к вентилям, чтобы перекрыть поврежденную нефтемагистраль и тем самым предотвратить проникновение огня в трюм. С верхней палубы подтащили еще два противопожарных шланга. А когда, наконец, старшине Герасименко удалось перекрыть нефтепровод, то обнаружилось, что мазут продолжает поступать из поврежденной бортовой нефтецистерны, вода - из разошедшихся швов и отверстий выбитых заклепок в подводной части корпуса. Вся группа, боровшаяся с огнем, вооружилась ручными принадлежностями и начала заделывать разошедшиеся швы и отверстия.

В районе 40-45-го шпангоутов с течью боролась носовая аварийная партия под началом главного боцмана Егорова. Расставив людей по затопляемым помещениям, сам боцман поспешил в первый артиллерийский погреб, куда особенно интенсивно прибывала вода. Стоя по колено в воде, старшина отделения котельных машинистов старшина 2-й статьи Яков Месечко доложил о месте и размерах пробоины в днище корпуса. Егоров принял решение заделать пробоину пластырем - деревянной рамой с плотной брезентовой подушкой. Мигом трюмный машинист Константин Любинский доставил пластырь в трюм, а котельные машинисты Тимофей Рудой и Григорий Бакалец поднесли необходимые подпоры и деревянные клинья. Воды в погребе уже было по пояс, поэтому старшине Герасименко и краснофлотцу Любинскому для того, чтобы приладить пластырь к пробоине, пришлось нырять в воду, а краснофлотцы Рудой и Бакалец по команде Егорова и Герасименко крепили подпоры. Наконец вода перестала [79] поступать, брешь была заделана и тогда приступили к осушению погреба.

Не легче пришлось старшим машинистам-турбинистам

старшим краснофлотцам Григорию Лаурде и Никифору Кащенко, которые под руководством старшины 2-го машинного отделения старшины 2-й статьи Ивана Фоменко вели борьбу с поступающей в 3-й кубрик водой. В полузатопленном трюме было тесно, потому работать приходилось лежа, под водой нащупывая разошедшиеся швы и тут же конопатя их просуроченной ветошью. И здесь победило мужество и упорство. Поступление воды прекратилось и по мере осушения погреба и трюмов дифферент начал выравниваться - корабль становился на ровный киль.

К счастью, «Незаможник» не потерял хода. В этом была немалая заслуга старшего котельного машиниста Антона Мерного, несшего во время авианалета вахту в 3-м котельном отделении. После взрыва бомб в котельном отделении погас свет, вышел из строя питательный насос. Мерный приказал перейти на аварийное освещение, быстро устранили неисправности в питательном насосе, благодаря чему пар в котлах не упал.

В связи с аварийным положением оставаться в море было нецелесообразно, тем более что противника мы так и не обнаружили. Зато следовало ожидать нового налета. Трезво оценив обстановку, Минаев принял решение возвращаться в Одессу. В адрес командира отряда и командира базы было послано донесение о случившемся, а в ответ получили разрешение следовать в Одессу.

Где- то на полпути к Одессе нас встретил идущий полным ходом эсминец «Шаумян». На расстоянии надежной видимости семафора командир «Шаумяна» капитан-лейтенант Г. Н. Валюх запросил: «Командиру -нуждаетесь ли в помощи?» С «Незаможника» последовал ответ: «Благодарим, в помощи не нуждаемся».

Валюх развернул корабль и пошел выполнять боевую задачу, оставив в наших сердцах чувство глубокой признательности. Как важно моряку знать, что в беде, постигшей его в море, он не одинок, что друзья всегда готовы протянуть руку помощи, проявить боевое товарищество, не щадя своей жизни, прийти на выручку! Благодаря святому долгу дружбы часто оказывались спасенными не только люди, но и корабли, обреченные, казалось, на гибель. Так было с крейсером «Красный Кавказ», когда [80] он в январе 1942 года из Феодосии возвращался в Новороссийск, затопленный по четвертую башню. Вовремя подошедшие корабли благополучно довели его в порт. Точно так же лидер «Ташкент» выходил на помощь лидеру «Харьков», поврежденному под Синопом, а через десять дней, 27 июня 1942 года, сам «Ташкент», возвращаясь из последнего похода в Севастополь, был настолько поврежден, что при подходе к Новороссийску оказался в критическом положении. И если бы, опять-таки, подошедшие корабли не протянули ему руку помощи, эскадра могла потерять один из лучших кораблей Черноморского флота.

В Одессе, как только «Незаможник» стал у стенки Восточного мола, И. И. Терещенко со своими людьми сразу же приступил к тщательному осмотру корпуса. Результаты были неутешительны: корпус корабля во многих местах деформирован, имел пробоину, насчитывалось множество разошедшихся швов и выбитых заклепок. И главное - килевая коробка имела большую поперечную трещину.

По всем техническим правилам корабль следовало ставить в док.

Но война многое меняла в обычном представлении о возможностях людей и кораблей. Посоветовавшись со специалистами, командир отряда контр-адмирал Д. Д. Вдовиченко предложил нам ремонтироваться своими силами и в кратчайшее время продолжить выходы в море, имея ограничения скорости хода и избегая выходов в штормовую погоду.

Терещенко это предложение если не обрадовало, то во всяком случае заразило новым энтузиазмом. Ему доверялось произвести ответственный ремонт силами личного состава БЧ-5. Снова начались бессонные ночи.

Как- то я стал свидетелем разговора нашего военврача Лукьянченко и Терещенко. Хмурясь, Лукьянченко заговорил о том, что если Терещенко не даст себе кратковременного отдыха, он может свалиться с ног.

В ответ Терещенко хитровато прищурился:

–  Вот если у вас, Петр Иванович, будут раненые, вы будете отдыхать?