На хвосте удачи
Шрифт:
Адмирал слушал молча, сложив у губ пальцы; лишь пару раз задал уточняющие вопросы. В целом же у Нати сложилось впечатление, что рассказ об отплытии из Испании и дальнейшей жизни на Омори его нисколько не заинтересовал. Зато вторая часть… Он даже подался вперед, внимая.
– По вашему повествованию, сеньорита, вас можно счесть жертвой несчастливых обстоятельств!
От долгого рассказа у нее пересохло в горле, Нати допила бокал. Видимо, вино ударило ей в голову, иначе с чего бы она вдруг стала такой откровенной?
– Поначалу – да. Но позже… я уже не могу ссылаться на непреодолимые
Адмирал откинулся на высокую спинку стула. С его губ сорвалось что-то вроде «ах» или длинного вздоха. Алонсо спросил мягко:
– Понимаете ли вы, что этим признанием вы сами подписываете себе смертный приговор?
Нати метнула на него горячий взгляд, на мгновение Алонсо показалось, что он узнает его – упрямый пылкий взгляд маленькой девочки. Но он тут же одернул себя: в темноте все кошки черны…
– Хотя если вы согласны свидетельствовать в суде о преступных деяниях, которым вы были свидетельницей… думаю, судьи будут смягчены вашим чистосердечным признанием, вашим юным возрастом и вашим полом.
Нати уставилась на него. Вот уж чего не ожидала! Чтобы она собственными руками, то есть показаниями, топила свою команду?! Понятно, что суд будет чисто номинальным: все корсары, охотящиеся за испанскими кораблями, заочно признаны пиратами и приговорены к смертной казни, но… Шевели-шевели мозгами, Чио, иначе этот адмирал-инквизитор с бархатным голосом заставит тебя плясать под свою дудку!
– И вы допустите, чтобы ваша кузина свидетельствовала на суде как пиратка?
– В отношении кузины я бы такого не допустил.
Нати нахмурилась.
– То есть вы все-таки мне не верите?
– Почему я должен вам верить? Рассудите сами: пленная француженка, плавающая на пиратском корабле, заявляет о том, что она моя давно пропавшая без вести сестра… Вам еще придется доказать наше родство.
– Но как? Я же рассказала чистую правду!
– Мне нужны доказательства.
– Но какие?! – тоном выше спросила Нати. – У меня нет никаких бумаг, фамильного медальона, родимого пятна, наконец, по которому меня можно было бы опознать! Одни детские воспоминания! Расспросите меня хорошенько, и вы поймете, что я не лгу!
Алонсо, опустив ресницы, невозмутимо перебирал четки из андалузита. Отполированные зеленые камни отсвечивали стеклянным блеском, на поверхности явственно проступали знаки креста. Недаром его еще называют крестовик-камень, мальтийский крест. Камень монахов, путешественников и воинов…
Воинов. Адмирал носит на груди орден Сантьяго: высший орден испанского рыцарства. Крест посверкивал в свете свечей рубинами… Рубинами?
– Дон Рикардо, мой отец, подарил моей матери в день свадьбы набор драгоценностей из рубинов. Мать привезла их с собой на Омори.
Адмирал поднял удивленные глаза:
– Наконец что-то новенькое, ты слышишь, Хуан? Продолжайте.
– Когда я собралась в Европу искать свою испанскую родню, я взяла их с собой.
– И где же они?
– Когда Лис… капитан Фокс захватил голландский барк, он забрал их у меня.
– И сейчас они?..
– На Тортуге. Хранятся у губернатора де Ожерона.
Адмирал
– Ах, как обидно! И как удобно!
– В каком смысле? – растерялась Нати.
– Ведь мы не сможем до них добраться, чтобы выяснить – существуют ли они на самом деле!
– Но я говорю правду!
Алонсо неожиданно быстро поднялся.
– Всю вашу так называемую правду я уже слышал. Оцените терпение, с которым я выслушал эту тщательно подготовленную выдумку. Возвращайтесь в свою каюту.
– Но…
– Немедленно, сеньорита! Не стоит проверять мою выдержку. Она и без того на пределе!
С длинным вздохом разочарования девица в мужской одежде вышла за Хуаном. Не забыв, впрочем, прихватить полные горсти сладостей.
Адмирал вновь занял свою вахту у окон, хотя единственное, что он мог разглядеть, был лишь свет огромных кормовых фонарей. Спросил, не оборачиваясь, у вернувшегося слуги:
– Что думаешь, Хуан?
– По-моему скромному мнению, – сказал слуга, – у вас нет никаких оснований верить этой молодой особе… – Переждал возглас хозяина «Вот именно!» и добавил: – Как, впрочем, и не верить. Повариху, служившую в доме во времена вашего детства, действительно звали Терезой. Но это весьма распространенное имя. С таким же попаданием в цель она могла бы назвать повариху Марией. Кстати, насчет попадания в цель… – Адмирал невольно обернулся на многозначительную паузу. – Осмелюсь доложить: у этой молодой особы под рубашкой имеются ножны, а в ножнах – весьма серьезные метательные ножи. Так что она вполне могла бы вонзить их вам в грудь еще в первую встречу.
В голосе адмирала смешались изумление, гнев и веселье:
– И ты говоришь мне об этом только сейчас?!
– Я весьма прилежно следил за ее руками, уверяю вас. У нее просто не было никаких шансов.
Нати жевала мармелад и размышляла. Она так устала, как будто побывала в когтях сытого кота: тот поиграл с мышкой мягкими лапами и вместо того, чтобы откусить ей голову, отбросил до времени, когда проголодается…
Не в ее правилах было долго предаваться негодованию на мир и несовершенство людской природы. Она сделала, что могла, теперь следует возблагодарить Господа за этот день и попросить помощи на следующий. А еще попытаться вспомнить как можно больше подробностей, чтобы убедить Алонсо. Но каким он стал! Грозный Бич пиратов, адмирал, кавалер Великого военного ордена Меча святого Иакова Компостельского… И какой… взрослый.
Красивый мужчина!
Нати так и не увиделась со своей командой: адмирал, прихватив ее с собой, сошел с корабля до того, как из трюма начали выводить пленных. Ошеломленная шумом, яркостью, многолюдностью большого города, она шла между солдатами и только успевала вертеть головой, рассматривая множество кораблей в гавани, мощеные улицы, высокие дома – в некоторых было целых три этажа! – склады, магазины, сияющие кресты на шпилях собора… Она уже начала спотыкаться, когда они наконец добрались до цели: большого двухэтажного белого дома, выстроенного в щемящем сердце знакомом стиле.