На исходе алого заката

Джолос Анна

— Ты про надувную с буйками или про игогошку?

Он закидывает вверх голову и хохочет. Я залипаю на его шею и кадык.

— Ты их устранила что ли? — лыбится, отвлекаясь на бармена.

— Да. Я тебе сама найду кого-нибудь достойного, хочешь? — предлагаю, пожимая плечом. — Есть пожелания?

— Давай… — трёт подбородок. — Мне нужна дурная на всю кудрявую голову сучка с дико сексуальными ногами от ушей. Знаешь такую?

Недовольно поджимаю губы и тянусь к своему стакану. Ой, даже так?

— Нарушим правило «трезва как стёклышко»? — скептически

вскидываю бровь.

— Я сегодня добрый, — подмигивает мне, и сердце пропускает удар. — А вообще, Смит, давай договоримся: у нас с тобой одно правило: никаких правил…

Не нравится мне эта его реплика и то, как лихорадочно блестят в полутьме дьявольские глаза. Не по себе. Потому что внутри от каждой невзначай брошенной им фразы всё переворачивается. С ним американские горки, как всегда…

В общем, мы пьём текилу, участвуем в беспроигрышной лотерее, и весь оставшийся час своей спиной он светит конкретно. То я прошу его проводить меня в уборную, то тащу на террасу клуба, открывающую вид на пляж и чёрный океан, волнующийся в черноте ночи.

Неоновая двадцатка определённо не осталась незамеченной…

Слышу знакомую «Lost control» The first station.

Курит. Медленно склоняется к моему лицу. Выдыхает дым в самые губы. Почти касаясь. Дразня.

Замираю. Очень интимный жест. Но я почему-то позволяю.

Ну какая беспросветная дура…

Отклоняется назад.

Ловлю его расфокусированный взгляд, заставляющий пылать кожу.

Протягивает ладонь.

Пульс учащается, вдоль позвоночника ползёт знакомое предвкушение, нарастающее с каждой невыносимо бесконечной секундой.

Гладит мою скулу, опускается ниже, почти нежно чертит линию вдоль пересохших губ. Неотрывно наблюдает.

И снова делает это. Резко крадёт моё дыхание. Потому что последующее движение с предыдущим не вяжется абсолютно. Оно грубое, порывистое, развязное.

Чуть шершавый палец скользит с нажимом по нижней губе, приоткрывая рот.

Господи ты боже…

Мне как-будто снова семнадцать.

Накрывает так сильно, что по телу дрожь рассыпается мелкой дробью.

Сглатывает. Стреляет в меня безумными, пьяными глазами.

Опять смотрим друг на друга. И эти откровенные, обжигающие взгляды красноречивее любых слов. Горячее, чем просто «хочу тебя».

Жарко и холодно одновременно. Возбуждающе. Опасно. Страшно.

Затягивает и будоражит. Тревожит. Кружит голову… Я опять падаю куда-то вниз.

Очнись, Смит.

Отворачиваюсь. Снова… Разрывая болезненный контакт, предлагаю вернуться к Лерою. Да и время поджимает. Вижу, как недовольно сжимает челюсти и выбрасывает окурок в мусорку.

В вип-зоне стало посвободнее. Картер со скучающим видом сидит в компании девушек, о которых, видимо, и говорил Рид. Они ещё и близняшки! Лицо у Лероя такое, будто он сейчас пошлёт их открытым текстом. А так обычно и бывает, ибо навязчивые особи женского пола ему не интересны от слова совсем.

Направляюсь к нему, наклоняюсь, предупреждаю, чтобы подыграл.

Усаживаюсь на коленки. Обнимаю широкие плечи, смачно целую скулу. Надо же друга как-то выручать!

Девочки дуют губы и явно гадают откуда я такая умная взялась. Пришла с одним, а теперь заявляю права на второго.

Музыка затихает, фоном остаются голоса и смех собравшихся.

Невозмутимо наглаживаю Лероя по дурной головушке, прижимаюсь щекой к щеке, ласкаюсь как кошка. Чувствую, что он едва сдерживается от того, чтобы не рассмеяться. Виной тому ещё и выражение лица Мистера-Шантажиста. Он, полагаю, уже мысленно разделался со мной всеми возможными способами. Сжёг. Расчленил. Утопил. Задушил.

— Тебе точно конец сегодня, — на ухо произносит Лерой. — Напрашиваешься. Пар из ушей вон у него уже валит.

Я хихикаю.

Брукс кивком головы намекает навязчивым гостьям, что пора удалиться. С кислыми фэйсами поднимаются и ретируются.

— Слезь с него, — бросает мне сухо.

— Ну ты отмочила, — хохочет Лерой. — А чего не в губы, Смит?

Ясное дело, нарочно провоцирует друга.

— Пусть только попробует, — цедит Брукс, подзывая жестом официанта.

Я закатываю глаза. Небось не терпится взять в руки ремень.

— Куда вы пропали? Эти двое мне весь мозг вынесли.

— Что хотели? — любопытствую, присаживаясь рядом.

— Поехать ко мне и помочь расслабиться.

— О, сочувствую. Их ведь даже не отличить, — говорю сконфуженно.

— Так ли это важно, Смит, — забирая свой виски, комментирует Рид, и слышать от него подобные заявления не особо приятно.

На сцене начинается возня. С нетерпением жду того, что будет происходить дальше. Парни курят. Разговаривают. Минут пять спустя та самая женщина-кошка, выдающая карточки и какой-то парень в блестящем пиджаке появляются на сцене.

— Доообрый вечер, дорогие даааамы и господааа! — здоровается он, и толпа шумно приветствует ведущих.

— У нас на «Full Moon Party» традиционно проходит благотворительная акция «Подари жизнь» — присоединяется к нему девушка. — И сегодня помогать в сборе денег нам будут наши мужчины!

Раздаются аплодисменты.

— Да, наши потрясающие девушки весь вечер голосовали и выбирали самых достойных. Тех, кто сделает доброе дело и заодно порадует женскую половину. Давайте поприветствуем тройку парней, набравших наибольшее количество голосов.

Мы с Лероем переглядываемся. Брукс в это время зевает, уткнувшись в телефон.

— Остин Уотэрман, Массачусетс, 22 года, студент Лиги Плюща, приветствуем, друзья!

Зал ревёт. Молодой человек продолжает.

— Нэш Дэвис, Флорида, 26 лет, сёрфер.

Гости вечеринки громко поддерживают парней, направляющихся к помосту. Моё тело натянуто как струна. Ну давайте, пожалуйста… Без него никак. Сердце ёкает, когда девчонка, улыбаясь, поворачивается к участникам аукциона.

— Эй ребят, вы были в курсе того, что на вашей спине номерок? — хитро начинает она и я (святые угодники!), уже тихо торжествую в душе.