На исходе алого заката

Джолос Анна

«Логово». Пили. Дорога возможно, но не факт. Какая-то девка. Всё бессвязными обрывками.

На построение этой простой цепочки небось целый час уходит. Но в целом — абсолютный провал…

Улавливаю движение.

Девушка, которая лежала всё это время передо мной, поворачивается, обнимает меня и сладко сопит.

*б твою мать!

Как я мог так облажаться…

Глава 39 Дженнифер

Белое и прекрасное. Но такое по ощущениям… не моё.

Я

продолжаю внимательно смотреть на себя в зеркало, даже после того, как Он ушёл.

«Эй, Рид, как тебе платье сестры?» — зачем-то спросила Его Меган.

«Отличное», — сухо произнёс сквозь зубы. — «Главное не в чём ты выходишь замуж, а за кого, верно Смит?»

Эти его слова прозвучали ледяным тоном. В маленьком, красивом зале, украшенном цветами, повисла напряжённая, гробовая тишина. Словно все присутствующие тоже прочувствовали остроту момента…

Мне не по себе. И дело тут только в одном. Надев это платье, я вдруг поняла, что сомневаюсь. Сомневаюсь в правильности своего решения.

Меня колотит, но не от яркого предвкушения. Слёзы просятся наружу, но не потому что я растрогана волшебным мгновением, которого ждёт каждая невеста. И тревога, затопившая грудную клетку — это не предсвадебный мандраж, о котором говорила Грейс. Это страх. Страх того, что мы с Исайей вот-вот совершим самую большую ошибку в нашей жизни.

Судорожно снимая платье в примерочной одеревеневшими пальцами, я думаю лишь о том, что хочу поскорее выбраться на воздух. Я так разволновалась, что мне всерьёз стало плохо. Наспех попрощавшись с девочками, потерянная и неуверенная ни в чём, я выхожу из магазина.

Без платья от Веры Вонг.

Его для меня отложила та самая фальшиво-улыбчивая продавщица, заявив, что оно непременно меня дождётся…

Дождётся ли…

На улице пасмурно. Тяжёлые свинцовые тучи затянули небо, громыхающее раскатами. Бреду по бульвару и не могу отделаться от гадкого чувства. От чувства, что обманываю всех вокруг. Близких и дорогих мне людей, своего жениха и себя саму.

До чего ты дошла Дженнифер? Ночами ты вспоминаешь поцелуи и прикосновения того единственного парня, от которого сходишь с ума, а днём примеряешь платье невесты, чтобы выйти в нём замуж за другого. За человека, который когда-то был тебе лучшим другом.

Когда ты стала настолько глупа?

В какой момент всё пошло не так?

Признайся себе, наконец, ты любишь только одного из них. Ты хочешь только одного из них. Ты знаешь, что Он — навсегда под кожей, глубоко в сердце и твоей измученной терзаниями и сомнениями душе. Когда-то он стал для тебя всем. Всем и остался по сей день. Ничего не прошло. Ничего…

Кого ты пыталась обмануть?

За что цеплялась?

В чём видела выход? В том, чтобы рядом с тобой страдал ещё один ни в чём не повинный человек? В том, чтобы и он стал несчастным?

Исайя совершенно этого не заслужил. Он любил тебя, заботился о тебе, дарил своё тепло… Такова твоя благодарность, Дженнифер?

Капли дождя смешиваются

со слезами, которые безостановочно катятся по моим щекам. Я вдруг понимаю, что совершенно случайно оказалась в том самом месте, где несколько лет назад оплакивала потерянную надежду на общее будущее с тем парнем, которого отчаянно и так не вовремя полюбила.

На пустынном пляже молодая мамаша спешно собирает копошащихся детей. Девочка отказывается снимать с себя дурацкий розовый круг с голубыми дельфинами, а мальчик (судя по всему её брат) пытается защитить от проливного дождя выстроенный замок. В итоге, отец сгребает в охапку их обоих и уносит в сторону парковки. Женщина, уложив пляжные принадлежности в рюкзак, торопится за ними следом.

Вот такой семьи у меня никогда не будет… Патрик, Роджер и Сиси — это точно не про нас.

Я скрываюсь под большим зонтом. Забираюсь с ногами на лежак, кутаюсь в любимую отцовскую куртку и долго ещё смотрю на бушующий океан, обняв руками коленки. Он отражает всё то, что происходит у меня внутри.

Я заигралась с ними обоими. Слишком далеко всё зашло. Не по совести это. Я сбита с толку и растеряна, но в то же время, осознаю, что как никогда полна решимости покончить со всем этим. Поставить точку.

В кармане настойчиво вибрирует телефон. Роуз. Беспокоится обо мне, просит скинуть адрес и уже через двадцать минут забирает меня.

— Ты вся промокла, — она качает головой, набрасывает мне на ноги тёплый плед. Ловит мой благодарный взгляд. Что бы я делала без этой девчонки?

Пока мы едем по Кенсингтон Авеню, я звоню Ванессе.

— Джен? — отвечает она почти сразу же. — Всё в порядке? Ты нас напугала.

— Да, спасибо. Ванесса, скажи, пожалуйста, твой отец завтра утром будет дома?

Она теряется на секунду.

— Ну… да, должен быть дома.

— Мне нужно с ним увидеться. Могу я прийти часов в десять?

— Конечно, приходи, дорогая, — тепло отзывается она. — Мы всегда тебе рады, ты же знаешь.

— Спасибо, Вэнс…

Сбрасываю вызов и смотрю в лобовое. Стеклоочистители фольксвагена работают на износ, мельтеша перед глазами.

— Ты уходишь к Заку сегодня? — обращаюсь к сосредоточенной на вождении Роуз.

— Попозже ночью, он просил зайти.

— Ясно, — откидываю голову на спинку сиденья. — У нас есть виски или бурбон?

Онил косится на меня с опаской.

— Есть. Рид ещё тогда умудрился забить всю полку до отказа.

Мои губы непроизвольно растягиваются в улыбке. Кто бы сомневался.

— Отлично.

До её дома, в котором, к слову, я живу уже около месяца, мы добираемся минут за сорок. Блу Бэй сегодня стоит. Пробки. Оно и не мудрено, стихия разбушевалась ни на шутку, но мне всё нравится…

Мы с Роуз сидим в гостиной. Я лежу у неё на коленях, она медленно перебирает пальцами мои волосы и слушает. Всё от начала до конца… Впервые за пять лет я рассказываю кому-то о той стороне своей жизни, которая была скрыта ото всех.