На исходе алого заката

Джолос Анна

— Отлично, девчонка дороже семьи! — бросая вилку, произносит и без того расстроенный Макс. — На улице подожду.

— Ух ты! Какие они красивые оба, да? — перевешиваясь через плечо, восторженно восклицает Бэт. — Купаются, веселятся. Не то что мы.

— Ты поела? — довольно резко интересуюсь я. — Если да, иди в машину.

Элизабэт дует губы, но послушно отправляется вслед за братом.

На кухне становится слишком тихо. Исайя невозмутимо жуёт вторую порцию запеканки, а Эмили внимательно изучает моё лицо.

Кладу

телефон. Получается довольно громко.

— Поехали уже к отцу, — раздражённо говорю им я, поднимаясь со стула. К своему чаю я так и не притронулась.

Складываю тарелки в посудомоечную машину и ухожу на улицу. Бэт и Макс стоят у Мерседеса Ричи. Все мы в кабриолет не поместимся.

Выгоняю из гаража отцовскую машину. Эмили забирается на пассажирское сиденье, и мы вместе наблюдаем за тем, как дети усаживаются в автомобиль Исайи.

Я сигналю ему, поднимаю вверх руку и выезжаю на дорогу.

Внутри всё кипит. Умом понимаю, что не должна показывать свои эмоции, но разве можно справиться с тем, что подобно лавине обрушилось на меня некоторое время назад.

— Что? — холодно интересуюсь, уже спустя минуту не выдерживая проницательного взгляда матери.

— По-прежнему не хочешь поделиться со мной тем, что происходит в твоей жизни? — спрашивает она, пристёгиваясь.

— Нет, — отвечаю коротко и обгоняю затупившего на перекрёстке водителя.

С тех пор как мать обнаружила меня рыдающую на полу кухни, она не оставляет попыток осторожно завести об этом разговор. И вроде не давит, но меня это напрягает. То, что я снова стала называть её мамой, не говорит о том, что наши отношения перешли на некий новый уровень.

— Дженнифер, ты уж прости, но твоя реакция слишком очевидна. И не только для меня! — ненавязчиво порицает она.

— Если ты про Исайю, то он это переживёт. Не в первой.

— То есть не будешь отрицаешь даже… — скорее утверждает, чем спрашивает.

— А смысл? Ты ведь всё равно не поверишь.

— Естественно нет. Вы с Роуз сейчас в каких отношениях?

— В напряжённых, мама.

— Давно?

Эмили знакома с Роуз достаточно близко. Мы с ней вместе летали в Канаду год назад.

— Нет, недавно поссорились.

— Из-за Рида?

Не нравится мне этот наш разговор. И то, в какую плоскость он перетекает.

Я сигналю курице на ауди. Она слишком занята своим отражением в зеркале для того, чтобы заметить смену сигнала светофора.

— Я не хочу об этом говорить, ясно? — пытаюсь не нагрубить я матери. А желание испытываю неимоверное.

— Ясно. Просто хочу понять… — спокойно тянет она, раздражая этой своей манерой видеть меня насквозь.

— Понять что?

— Почему моя дочь, собираясь замуж, ревнует сводного брата к своей лучшей подруге.

— Я НЕ РЕВНУЮ ЕГО! — чересчур эмоционально отрицаю я.

Тоже мне, возомнила себя тонким психологом!

— И

никакой он мне НЕ БРАТ!

Это слово всегда раздражало, особенно если стояло в предложении рядом с его именем.

— Ну это я уже поняла, — недвусмысленно хмыкает мать.

Я смотрю на спидометр. Разогналась на славу, даже и не заметила. Ладони мокрые, сердце громко стучит в ушах и отчего-то хочется тупо расплакаться. Ну и дела…

— Я просто хочу, чтобы ты была счастлива, дочка, — тихо говорит она.

Я и пытаюсь, мама…

— Скажи, Дженнифер, ты сказала Исайе «да» Риду назло? Он ведь тоже был на этом теплоходе, я права?

Я торможу так резко, что Эмили хватается за сердце.

— Тебя всё это не касается! — выдаю гневно, тяжело дыша.

Зачем она задаёт мне подобные вопросы? Зачем лезет в душу? Мне и без того плохо.

— Можешь не отвечать, — пожимает плечами, но всё же обижается и отворачивается к окну.

До самой больницы не произносит ни звука, но потом, к моему облегчению, первой нарушает тишину.

— Я когда-то вышла замуж вот так же как и ты, по большой дружбе.

Резко поворачиваю голову в её сторону. Чего? Это что еще значит?

— Мы с Беном дружили на протяжении нескольких лет.

— Но ты говорила, что любила его! — нападаю я, вспоминая те обрывки задушевных бесед, которые имели место быть до того, как в нашей жизни появился мой отчим Дэвид.

— Любила, — соглашается она. — Но это совсем не то чувство, Дженнифер. Ты ведь понимаешь, о чём я, да?

В её голосе столько грусти, что мне становится не по себе.

— Нет, не понимаю, у нас с Исайей всё хорошо.

Она кивает, но как-то криво улыбается.

— Бен был влюблён в меня ещё со школы, а я на него смотрела только как на лучшего друга. Даже после того, как мы переспали на выпускной.

У меня глаза на лоб лезут от её откровений. Ситуация знакома до жути. Правда мы с Ричи той ночью черту так и не переступили…

— Мне всегда нравились эдакие плохие парни, — выдаёт Эмили, пока я сижу в полном шоке. — Байкеры и всякие отморозки. В старшей школе я тащилась от одноклассника-бейсболиста. Но спустя какое-то время поняла, что не хочу быть той, кто станет терпеть рукоприкладство.

— Он тебя бил? — ошарашено спрашиваю я.

— Ну, скажем так, у него было странное пристрастие демонстрировать свою силу на женщинах. Бен был против наших отношений, и мне стоило бы прислушаться к его советам. Но какое уж там! Я считала, что моему лучшему другу автоматически не нравится любой парень, нарисовавшийся рядом.

Я качаю головой и смотрю на неё с интересом. Сколько всего я не знаю о ней… На тот момент я даже не представляла, как много…

— А потом я встретила Троя. И он так отличался от других! Он был для меня особенным. С тяжёлым характером, но настолько моим по всем параметрам…