На исходе дня. История ночи

Экерч А. Роджер

Природные явления, которые можно было наблюдать в ночном небе, включая полярное сияние в северных широтах, казались еще более грозными предзнаменованиями людям, привычным к разговорам о библейских чудесах и сверхъестественных знаниях. «Всю ночь небо представляло собой ужасающее зрелище, — писал в 1727 году Джордж Бут из Честера. — Вся моя семья не спала, кто-то плакал, кто-то молился, а небо без конца полыхало огнем». Так же как и в Средние века, кометы, метеориты и лунные затмения, воспринимавшиеся либо как предзнаменования Божественной воли, либо как знаки Его гнева, внушали людям трепет и благоговейный страх. Считалось, что кометы, известные как «пылающие звезды», предвещали «разрушение и распад земных вещей» под воздействием бурь, землетрясений, войн, эпидемий или голода. В 1618 году в приходской книге Нантвича была сделана следующая запись: «Много раз на востоке являлась пылающая звезда, предвещая нам, грешникам, Божий суд». «Божья проповедь ясно читается в небе благодаря недавнему явлению поразительной кометы», — писал о «чуде» йоркширский священник Оливер Хейвуд. Большая часть таких «чудес» была куда более заметна людям, жившим в те времена, нежели нашим современникам; сейчас небесные явления часто остаются незамеченными из-за «загрязнения» светом — обилия электрической иллюминации на улицах современных городов¹³.

Нередко за такого рода сенсациями следовали вспышки истерии, отзвуки которой длились не один день. Свидетельством тому служат многие гравюры на дереве, относящиеся к раннему Новому времени. Сообщалось, что появление в небе Англии одной мартовской ночью 1719 года большого «огненного шара» «повергло всех, кто видел его, в невыразимый ужас». Согласно уилтширскому викарию Джону Льюису, «большинство из тех, кто был на улице, пали ниц, при этом некоторые потеряли сознание, а дети и многие простолюдины вообразили, что луна выпала из своей орбиты и рухнула на землю». Имелись сведения, что один колонист из Коннектикута, увидев в небе яркий огонь, принес в жертву жену, дабы «восславить Господа»¹⁴. Такие эпитеты, как «ужасный», «поразительный» и, самое частое, «странный», украшали свидетельства очевидцев, особенно когда в ночном небе появлялись фантастические видения: гробы, кресты или окровавленные мечи. Узреть такое, по единодушному мнению, было чудовищно. Однажды летней ночью жители Праги стали свидетелями жуткой сцены: по небу «маршировала» колонна обезглавленных людей. В других местах наблюдали мерцающие облака и потоки крови. Вскоре после Великого пожара 1666 года лондонцы были охвачены ужасом, увидев вечером вспышки света; «их опасения», разъяснял Сэмюэл Пепис, заключались в том, что «оставшаяся часть города» будет «сожжена, а паписты перережут нам горло». К таким чудесам невозможно было привыкнуть. Столь же зловещие, сколь и удивительные, они представляли собой самую захватывающую из ночных тайн¹⁵.

Все вечера, даже если они казались безмятежными, требовали постоянной бдительности по отношению к другим небесным опасностям. Наиболее известной из множества «планет», влиявших, как считалось, на ритмы повседневной жизни, была ближайшая соседка Земли — Луна. Будучи желанным источником света, она, по общему мнению, оказывала также воздействие на работу внутренних органов человеческого тела, подобно тому как влияла на приливы, отливы и на погоду. «Первый философ» Франции Бернар ле Бовье де Фонтенель был одним из многих ученых авторитетов, увековечивших средневековую теорию, которая подчеркивала важность луны для физического здоровья: «По мере того как она проходит свои фазы, она оказывает большое влияние на улучшение или ухудшение состояния в течении болезни». Сила луны была столь мощной, что она могла изменить количество влаги в человеческом теле, включая и мозг, сводя человека с ума, делая его лунатиком. Как объясняли авторы работы «Сельский дом, или Деревенское хозяйство» (Maisort Rustique, or, the Countrey Farme; 1616), луна «управляла всеми теми влагами, которые пребывают в земных телах». Считалось, что в полнолуние риск стать лунатиком особенно велик для женщин. Некоторые жертвы умирали на месте. В лондонском приходе Святого Ботолофа между 1583 и 1599 годом губительному влиянию планет было приписано сразу 22 смерти¹⁶.

Луна также отравляла ночной воздух тлетворными испарениями, которые, как верили многие, представляют весомую угрозу здоровью человека. А тьма являлась чем-то большим, нежели временное отсутствие света. Согласно народной космологии, она ежевечерне спускалась с неба в виде ядовитых туманов. «Ночь, — писал в 1610 году Ричард Николс, — заставляла опускаться зловещий мрак». Если дневной свет сдерживал эти туманы, то с приближением ночи они наравне с заходом солнца способствовали воцарению темноты. В Хертфордшире наступление темного времени суток называли «падением ночи» (drop night). Некоторые описывали свои ощущения относительно «пребывания в ночи» так, словно их окутывало громадное черное облако. Более того, в шотландских судах при расследовании преступлений было в порядке вещей упоминать, что правонарушение было совершено «под покровом ночи» (under cloud of night)¹⁷.

Разумеется, образованная элита, сведущая в принципах ренессансной астрономии, знала, что к чему. «Ночь, — писал один человек, — это всего лишь отсутствие солнца, а темнота — недостаток света». В своем эссе «О сумерках, чем они являются, и наступают ли они на нас» (On Nightfall, What It Is, and Whether It Falls on Us) французский врач XVI века Лоран Жубер высмеивал широко распространенные страхи. Жубер, убежденный в возможности влияния луны на мозг человека, тем самым прочно держался за прошлое. Но он оспаривал мнение, будто «сумерки есть некое ревматическое свойство вечернего и ночного воздуха, которое нисходит с неба». «У ночного воздуха нет никаких зловредных свойств», — настаивал он, поскольку ночь сама по себе есть «всего лишь мрак или темнота атмосферы, вызванная отсутствием солнца»¹⁸. Тем не менее традиционный взгляд на ночь упорно сохранялся на протяжении многих лет. Ночь «исторгала вредные пары на все, что покоилось под небесами», — писал моралист XVII века Оуэн Фелтэм¹⁹.

Лихорадки и простуды — вот лишь некоторые из заразных болезней, которые приписывались сырым ночным туманам. Считалось, что, проникая в поры кожи, промозглый вечерний воздух подвергал опасности здоровые органы. В работе «Слова назидания» (Ricordi Overo Ammaestramenti; 1554) итальянский священник Сабба да Кастильоне предостерегал от «многочисленных хворей, что порождает в человеческом теле ночной воздух». Томас Деккер писал о «том густом табачном дыхании, что исторгает из себя ревматическая ночь». Считалось, что после заката люди могут с легкостью подхватить болезнь или даже умереть. Так, гибель пятерых человек, случившаяся однажды ночью в 1706 году в Хертфордшире, по общему мнению, была признана следствием «порыва смертоносного воздуха». Особенно опасными были знойные климатические зоны, где малярийная лихорадка, вызываемая москитами, приписывалась ночным испарениям. В Южной Италии, отмечал приезжий, воздух «в особенности губителен ночью». Но и в большей части Европы, а также в колониальной Америке страх перед ядовитыми парами царил на протяжении всего XVIII века. Воздействие солнца на больных людей считалось, напротив, целительным в значительной степени потому, что светило рассеивало вредоносные туманы. «Его завидев, — восхвалял солнце елизаветинец Роберт Грин, — бегут пары ночные нечистот»²⁰.

Страх подхватить хворь усугублялся бытующим мнением, что болезни усиливаются ночью. «Все недуги, — отмечал монах-францисканец Варфоломей Английский, — как правило, ночью сильнее, чем днем». Томас Эймори отмечал: «Не проходит ни ночи, чтобы болезнь и смерть не причинили страданий и не унесли многие жизни»²¹. Действительно, симптомы, указывающие на ряд болезней, ночью становились более выраженными, как, впрочем, это происходит и сейчас. Даже смерть больных, как известно, с наибольшей вероятностью может наступить ранним утром. Часто это происходит по причине циркадных ритмов, свойственных таким болезням, как астма, острая сердечная недостаточность и вызванные тромбами инсульты, что, возможно, усугубляется ослабленным притоком крови к мозгу из-за горизонтального положения тела во время сна. В целом мы становимся наиболее уязвимы, когда «циркадный цикл» организма находится «на пике спада». Нет оснований предполагать, что физиологические циклы четыреста лет назад существенно отличались. Кроме того, пока мы спим, ослабевает и наш иммунитет, высвобождая меньшее количество «клеток-киллеров» для сдерживания инфекций²². В раннее Новое время вину за болезни дыхательных путей обычно сваливали на вредные свойства атмосферы. Две самые распространенные в ту эпоху болезни — грипп и туберкулез легких (чахотка) усиливались с наступлением темноты то ли от суженных дыхательных путей, то ли от повышенной чувствительности к аллергенам, то ли от дополнительной нагрузки на легкие от положения «лежа ничком». Злая ирония заключается в том, что многие люди могли бы выздороветь, если бы их спальни лучше проветривались ночами, особенно когда в одной комнате спало несколько членов семьи. Одно-единственное окно, оставленное слегка приоткрытым, могло бы противостоять смертоносным микроорганизмам, распространяемым с кашлем и чиханием. Реформатор конца XVIII века Джонас Хэнуэй писал, что бедняки, в особенности в периоды болезни, «воображали, будто тепло жизненно необходимо для выздоровления». В результате «они зачастую травились собственным застойным воздухом»²³.

III

Приближаются сумерки, Приближается ночь.

Помолим же Бога о защите От злых духов,

Чье коварство особенно В темноте опасно.

Анджей Тшэцески (ок. 1558)²⁴

«Ночь принадлежит духам» — предостерегала пословица. Негостеприимное вечернее царство, с его жуткими видениями, пугающими звуками и ядовитыми испарениями, влекло к себе полчища демонов и духов, которых драматург эпохи Стюартов Джон Флетчер именовал «отродьем черным мрака» (black spawne of darkness). Небо было их империей, ночной воздух — земным доменом²⁵. Разумеется, не было никого ужаснее Сатаны, князя тьмы, злодеяниям которого несть числа; они становились повсеместно известными благодаря развитию печатного дела, ибо рассказы о них неоднократно появлялись как в популярных трактатах, так и в научных текстах. «Каждый день доходят известия, — писал некий немецкий священник в 1532 году, — об омерзительных преступлениях, совершенных дьяволом. Там тысячи людей умерли; там корабль со многими людьми пошел ко дну; там вымирает целая земля, город, деревня». Апокалипсический дух христианства и, в частности, пророчества, предрекающие Армагеддон, заставляли людей верить, что Сатана сейчас более, чем когда-либо, готов к нападению. Страх порождали и его власть наказывать грешников, и его способность отбирать у смертных души. «Палач Господа» — так именовал его Яков I (1566–1625). Темный по своей природе, Сатана искусно принимал ряд обличий, часто — черной собаки или ворона. Несмотря на то что молва приписывала ему способность появляться в любое время суток, люди верили, что он предпочитает ночной мрак. Некоторые писатели, такие как елизаветинец Томас Нэш или англиканский епископ Джереми Тэйлор, полагали, что Господь запретил дьяволу появляться при дневном свете. Нэш писал о ночи: «В наказание нам наш Создатель сделал ночь его [дьявола] особым владением и царством». «Ночь, пути ада, время воцарения Сатаны», — звучала предупреждением немецкая вечерняя молитва²⁶.

Конечно, ночь лучше всего соответствовала дьявольским замыслам. Ночной мрак очень напоминал ад — вечный дом Сатаны, где пламя не давало света и «мерзейший дым» слепил глаза «душными испарениями». Отвергнув свет Божиего слова, дьявол окружил себя тьмой, в буквальном и переносном смысле. Одна лишь ночь усиливала его мощь и вдохновляла его дух. Человек же ни в какое другое время не был столь уязвим, слеп и одинок, как ночью, когда его можно было легко застигнуть врасплох²⁷. В самом деле, темнота стала нечестивым царством Сатаны на земле, его темной провинцией, откуда велась нескончаемая война против царства Христова. Полчища Сатаны включали отряды демонов, бесов, домовых и ведьм, и все они для живших в ту эпоху людей были столь же реальны, сколь и их предводитель. «Мир Тьмы, — предупреждал правовед сэр Мэтью Хейл в 1693 году, — иногда поражает нас жуткими формами, гнусными запахами, мерзкими вкусами и другим оружием ангелов зла». Темное могущество демонов было чудовищно. Являясь людям в «различных видах», сообщал кальвинистский проповедник Джеймс Кафхилл, они «лишают их покоя, когда те бодрствуют; тревожат их сон; калечат их члены; забирают здоровье; поражают болезнями»²⁸.

Как и повсюду в Европе, в топографии практически любого британского селения отражался потусторонний мир. Многочисленные места, названные в честь самого князя тьмы, служили традиционным предостережением в равной степени местным жителям и неосмотрительным странникам. Так, было хорошо известно, что в «Дьявольских ложбинах» возле шотландского прихода Таннадайс Сатана однажды «оставил поразительные свидетельства своего присутствия и могущества». В деревне в Эссексе дерзкий дьявол сбросил церковный шпиль, который прихожане воздвигли днем. Несмотря на предложение одного джентльмена закупить новые материалы, никто так и не осмелился взяться за восстановительные работы. Нечисть населяла не только дома, демоны обитали в прудах, лесах и церковных дворах. «Эти места так пугают в ночное время, — писал французский правовед Пьер Ле Луайе в 1605 году, — особенно простолюдинов». Столетие спустя некий автор в журнале Spectator утверждал, что «в Англии не найдется ни одной деревни, где бы не было привидения, ни одной церкви, рядом с которой не обитали бы призраки; любой общинный выгон имеет свой собственный круг фей, и вряд ли вы встретите пастуха, который не видел духов»²⁹.