На Кавказе меня встречал Лермонтов
Шрифт:
И последнее, в «эксперименте» не был учтен фактор золотой броши в кармане кителя Лермонтова. Провели некую директрису, а зачем? Без броши пуле достаточно попасть в труп, наполненный формалином, но нужной траектории это не даст, а, значит, уже иная картина гибели или ранения Лермонтова. Без броши пуля прошла бы навылет, не затронув столько жизненно важных органов.
Думаю, это понятно было и экспериментаторам, но тогда к чему вся эта комедия? Заигрались ребятки, такое ощущение, что важнее им было «пальнуть» из допотопной пищали, что они и осуществили, пользуясь своим авторитетом.
Бытует мысль, будто Лермонтов
первый подвергался выстрелам хищников» (имеются в виду, как тогда назывались, «хищные» горцы Кавказа).
Поэт написал такие строки в своём стихотворном «Завещании»:
…А если спросит кто-нибудь…
Ну, кто бы ни спросил,
Скажи им, что навылет в грудь
Я пулей ранен был;
Что умер честно за царя,
Что плохи наши лекаря,
И что родному краю
Поклон я посылаю.
Каждый может делать выводы самостоятельно, я не согласен с выводами И. Л. Андронникова, но не собираюсь навязывать их кому бы то ни было.
Хочется сказать ещё несколько слов о нашей экспедиции. Поскольку собрались в ней люди творческие, мы не ставили себе никаких задач, кроме как почтить память великого поэта и почитать стихи Лермонтова в этом сакральном месте, произнести строки собственного сочинения, посвящённые Михаилу Юрьевичу. У подножия Перкальской скалы в этот день двумя Вадимами из города Лермонтова исполнились мелодии под бубен, губную гармошку и под гитару.
На Кавказских Минеральных Водах всё словно дышит сущностью поэта, душа его растворилась в названиях улиц и в железнодорожной станции-остановке его имени на пути Минводы-Кисловодск, а так же в поэзии окрестных гор, рек, долин… Каждый из присутствующих впитывал очарование этого места.
Вдохновлённые и возбуждённые, мы возвращались по своим городам, счастливые тем, что прикоснулись к чему-то большому, непреходящему. Мы ходили по тропинкам, где не раз бродил наш кумир, здесь пролилась его кровь, и душа навсегда улетела в горние выси. Наверняка, она и теперь витает в этих краях.
Мог ли предвидеть Лермонтов, когда писал стихотворение, посвящённое Пушкину, что пишет его, словно пророча и себе похожую судьбу.
…Не мог понять в сей миг кровавый,
На что он руку поднимал!
И он убит – и взят могилой,
Как тот певец, неведомый, но милый,
Добыча ревности глухой,
Воспетый им с такою чудной силой,
Сражённый, как и он, безжалостной рукой».
В заключение приведу цитату из книги Сергея Чекалина: «…Есть могила, незримо связанная с именем поэта. О ней мало кто знает. Она находится в Москве под древними сводами одной из церквей Донского монастыря. Здесь похоронена Варвара Александровна Лопухина, которую
Послушай, быть может, когда мы покинем
Навек этот мир, где душою так стынем,
Быть может, в стране, где не знают обману,
Ты ангелом будешь, я демоном стану!
Клянися тогда позабыть, дорогая,
Для прежнего друга все счастия рая!
Пусть мрачный изгнанник, судьбой осужденный,
Тебе будет раем, а ты мне – вселенной.
Далее С. Чекалин пишет: «Хранит память о Лермонтове преданно и мой родной город, в котором я вновь побывал, работая над этой книгой. На вокзале, где мы мальчишками
любили встречать и провожать пассажирские поезда, по-прежнему висит в зале ожидания большая, написанная маслом картина, служащая иллюстрацией к «Герою нашего времени». Во весь опор мчится на коне Печорин. Не догнать, не удержать его.
Таким стремительным порывом вошел в нашу жизнь и сам Лермонтов, наполнив наши души жаждой борьбы, творчества и вечным исканием истины. И мы всегда будем благодарны ему за это».
А мне остаётся добавить, что город детства С. Чекалина – Ессентуки, в котором живу и я, картина эта всё так же висит в зале железнодорожного вокзала. Как знать, может, и мне тоже передалось это трепетное чувство любви и обожания к великому поэту, которое я буду хранить в своём сердце, и неспроста выразил его в этих строках…
На снимке: в последней шеренге в центре – руководитель нашей экспедиции А.С. Кругликов, справа – автор этой статьи, слева на дальнем плане – А.В. Полозенко.
К 140-летию Джека Лондона
(эссе)
Так бывает, словно из глубокого омута памяти, возникает вдруг, казалось, забытое, давнее и хочется вновь окунуться или хотя бы вспомнив, вернуться туда… В мыслях мы это можем. И в памяти оживает один из кумиров юности, известный и любимый миллионами людей не только в нашей стране, но и во всем мире – Джека Лондона.
Как многие мальчишки того времени, я рос и на его книгах, на этой безумно захватывающей, всепоглощающей романтике. Конечно, он не один царил в моей детской душе, кроме американских писателей, среди них – Фенимор Купер, Майн Рид, Марк Твен, Джонатан Свифт – англо-ирландский писатель-сатирик, французских: Дюма (отец и сын), Эмиль Золя, Ги де Мопассан, Жюль Верн, итальянским Джанни Родари и других писателей-романистов я зачитывался книгами русских писателей, среди них достаточно назвать Алексея Толстого, Александра Грина, Николая Носова, Александра Беляева…