На коньках по Неве, или Мышь в рукаве
Шрифт:
ГЛАВА 7. Миссия «Шкаф»
— Я поняла, — Тинка вылезла из кармана и ловко забралась Тимохе на плечо. — Нам надо проникнуть в дом царя. Вернее, в его шкаф. Тимофей, ты знаешь, где царь живёт?
— Во дворце, где же ещё?
— Понятное дело. Адрес какой?
Тимоха только хлопал глазами.
— Ну, название улицы или площади?
— Тинка, ты что? — перебил сестру Тимка. Он хотел было тоже вскарабкаться вслед за сестрой, но передумал и остался в кармане — на улице, прямо скажем, было нежарко. — Забыла, где мы? — ещё
— Действительно. — Тинка потеребила правую косичку.
— Зимний дворец в Петербурге находится на набережной Невы недалеко от Адмиралтейства. Мы с мамой альбом смотрели. Два дня назад, — сказал Тимка.
Ой-ой-ой, как вдруг стало грустно мышатам:
«Где ты, мамочка дорогая? На триста лет впереди», — подумала Тинка, и эта мысль придала ей решимости.
— Пошли, — скомандовала Тинка Тимофею и нырнула обратно в карман. И Тимоха пошёл. О том, что направление было выбрано правильно, говорило изрядное количество саней, которые проезжали мимо наших путников.
— Пошли вот за этими. Ах, какая в них дама красивая! — Тинка явно решила взять ситуацию в свои лапки.
Совсем скоро Тимоха вышел на набережную. Нечастое в это время года солнце вдруг выглянуло на секунду, осветив впереди высокий шпиль какого-то собора. Слева от него — Нева, вернее, один из её рукавов, тянулась вверх, к морю. Бескрайнее белое ледяное пространство засияло так, что мальчик зажмурился. Мышата выглянули из кармана. Уж очень и им хотелось полюбоваться открывшимся видом. Но, увы, откуда ни возьмись, налетел холоднющий ветер, и Тимофею пришлось повернуться к реке спиной.
— Да, ну и погода! — покрутив головой, сказал Тимка. — А дом'a-то настоящие, каменные, нет ни одной временной постройки, видишь?
— Я слышал, батюшка сказывал, что государь уже давно запретил строить деревянные дома на набережной.
— Значит, у каменщиков всегда много работы? — сочувственно спросила Тинка. — И у батюшки твоего тоже?
— Не то забота, что много работы, а то забота, как её нет. — Тимофей внезапно покраснел. — Вот что, я не могу с вами дальше идти. Здесь простым людям, наверное, ходить не полагается.
— Но что же дворца Зимнего всё не видать? — сказал Тимка.
По счастью, в этот момент недалеко остановились те самые сани.
— Бежим, — пискнула Тинка.
Не успел Тимофей и глазом моргнуть, как его неугомонные друзья уже неслись вперёд вдоль каменной стены.
— Я вас здесь подожду, — только и успел крикнуть Тимоха.
Мышата, увидев выходящую из саней богато одетую даму, которая стала подниматься по лестнице парадного крыльца, решили не следовать за ней, а нырнуть в попавшуюся на пути открытую дверь. Решение было правильным. Мышата оказались в большой пустой комнате, где-то впереди послышались голоса, и до Тинки донеслось: «Доложите государыне».
— Ура! Мы не ошиблись, это царский дворец, — пропищала Тинка.
Они побежали на голос, миновали какие-то коридоры и остановились у подножья парадной лестницы. Дневной свет на лестницу лился через два небольших окна, и его, конечно, было недостаточно, чтобы разглядеть два пёстрых шарика, которые очень ловко подкатились под пышную, шуршащую по ступеням юбку. Только они приноровились двигаться в такт стучащих перед ними каблуков, как дама внезапно остановилась. Тимка, не успев притормозить, налетел на что-то носом и от неожиданности громко пискнул.
Дама вскричала:
— Господи! Ай! — шарахнулась и наступила себе на подол. Раздался треск рвущейся ткани, дама заголосила.
— Голубушка, дорогая, что вас так напугало, идите ко мне, моя милая, — ласково сказала другая женщина, и тут же рассерженно крикнула на прислугу:
— Что стоите, рты разинув? Помогите графине раздеться!
Тинка с Тимкой резво прыгнули на изящные женские туфельки: Тимка — на правую, Тинка — на левую И уселись, как на кресла, держась обеими лапками.
— Простите, государыня, душенька, померещилось что-то.
Я стала такая нервная. Чуть что — плачу. Учитель танцев, швед проклятый, замучил совсем. На мне отыгрывается, что в плен попал. А через три дня ассамблея! Не дай Боже оконфузиться!
— Проходите, голубушка. Присаживайтесь. Выпьем кофею.
— С большим удовольствием. Его сиятельство к кофею никак не привыкнет. То горько ему, то кисло. Говорит, разорю я его на кофее-то. — Дама звонко рассмеялась.
Мышата с интересом слушали разговор. Ассамблея? Ассамблея — это съезд учёных и разных умных людей. Тут всё понятно, слово знакомое. Но при чём тут танцы?
— Нам нужен шкаф. — Тимка осторожно, чтобы опять не всполошить нервную даму, выглянул из-под юбки.
— Бежим точно вперёд. Там дверь. Давай на счёт три. Раз, два, три…
— Крысы!
Мужской голос от нижних нот взметнулся к верхним, затем что-то упало, послышался звон разбитого стекла и мышатам в носики ударил запах кофе. Брат с сестрой неслись мимо резных сундуков, скамеек, покрытых тяжёлыми коврами, мимо инкрустированных столиков и высоких китайских ваз.
— Как у нас в музее, на выставке, — успела пропищать Тинка перед тем, как оттолкнуться от гладкого паркета и покатиться вперёд, словно заправская конькобежка. Тимка последовал её примеру.
— Сто-о-оп! Задрав головки вверх, они увидели, что к потолку, словно исполинское дерево, уходит огромный шкаф. Можно себе представить, сколько одежды хранилось в таком шкафу! И, несомненно, хотя бы на одном камзоле или кафтане, в вышивке или на пуговице была заветная серебряная ниточка! Увы! Увы! Ни одной, даже самой малюсенькой щёлочки! Мышата обследовали шкаф сверху и снизу, вдоль и поперёк, справа налево и слева направо. Напрасно. Шкаф стоял как неприступная скала.
— У-у-у, мерзкие твари! Зело нахальные! Расселись тут! — Тинка, едва успев увернуться от огромной метлы, кинулась к тяжёлой портьере и, цепляясь коготками, полезла вверх. Тимке повезло меньше. Нитка, которой заботливая Христина его подпоясала, запуталась в прутьях метлы, и мышонок не мог сдвинуться с места.