На корабле полдень
Шрифт:
– Разрешите идти, товарищ Иванов? – Осведомилась Александра.
– Иди, – Иванов скользнул переутомленным взглядом по планшету. – Впрочем нет, постой-ка... Вот послушай что пишут! "Пленный майор Сефарди показал, что помимо насильственного вывоза гражданского населения и материальных ценностей во второй половине марта был начат планомерный отлов дикой фауны планеты Грозный. Усилия специальной команды "Весна" фокусировались на южном полушарии Грозного, в первую очередь на архипелаге Буровского. В общей сложности совершено двадцать два рейса военно-транспортных
Александра смотрела на товарища Иванова в немом изумлении. В ее спокойном взгляде закоренелого практика читалась простая мысль: "Какая отпетая чушь попадает иногда в разведсводки!"
Но Иванов продемонстрировал неожиданную вовлеченность.
– Как тебе это нравится? – Спросил он.
– Честно говоря, это абсурд, – процедила Александра. – Совершенно не понимаю, зачем они тратили топливо и человеческие ресурсы на каких-нибудь там червяков или уток... И это в те дни, когда на Восемьсот Первом парсеке гремело решающее сражение кампании! Впрочем, постойте-ка... Там написано "спецкоманда "Весна""?
– Точно так.
– Это мои старые знакомцы! "Весна" базируется на Ардвисуре! А Ардвисура –это Первое Предприятие по Пробуждению Разума у Благих Животных! Они и наотарскими василисками занимались, и черт знает какими еще чудо-юдами... Была даже дезинформация: простейших акселерировали... Наши коллеги-немцы называли это в шутку "ваффен энзимен"...
– Так-так-так... – протянул Иванов, обстоятельно поглаживая свою внушительную лысину-космодром. – Выходит, клоны решили, что на архипелаге Буровского самые подходящие для акселерации животные?
– Такой вывод напрашивается.
– Тогда поставим вопрос ребром: а что там, на архипелаге Буровского, за животные?
– Я не знаю. Надо уточнять у специалистов. У меня есть толковый помощник, Эдик... Поручу ему всё разузнать...
Иванов неожиданно побагровел и почти выкрикнул:
– Пока твой Эдик будет "разузнавать", ягну подожгут Секунду и спалят архипелаг Буровского вместе со всей планетой! А мы завтра получим этих ваффен энзимен прямо в водопроводную воду Подмосковья! Как это уже было в начале войны!
И, моментально овладев собой, он продолжил:
– Сделаем иначе. Пригоним на архипелаг транспорт и вывезем каждой твари по паре... ну или по несколько пар! Чай не глупее клонов – выберем кто поинтересней с точки зрения акселерации.
– Но специалисты...
– Вот именно! Нам понадобятся специалисты, которых ты мне, вот прямо не сходя с этого места, обеспечишь!
Александра притихла, лихорадочно извлекая из сокровищниц памяти драгоценные фамилии ученых, с которыми она консультировалась, когда занималась темой "Бестиарий", посвященной акселерированным василискам.
– Сразу могу предложить профессора Захарию Николауса из Кипрского Института Моря... Или вот замечательного ниппонского специалиста Накамуру... Он, между прочем, на Нобелевскую премию номинировался за открытие у кальмаров способности к хронологическим
Реакция Иванова была решительной:
– Чудно. Давай их сюда! Сию же минуту!
Прошло полчаса.
За это время товарищ специальный уполномоченный успел высёрбать ложечкой две чашки крепкого черного чая с черничным вареньем (в третьей как раз набирал силу водоворот чаинок и ягод). А товарищ Александра – переговорить по Х-связи с десятком незнакомых и скверно соображающих людей.
Наконец, взмыленная как призовая лошадь, она вновь предстала перед подобревшим начальником.
– Ну что там твои гаврики?
– Сэнсэй Накамура изволил... отбыть... в чертоги богини Тирамису, – произнесла Александра с казенной скорбью в голосе. Актриса из нее была так себе.
– А этот... киприот?
– Категорически отказался куда-либо лететь. У него, видите ли, клиническая Х-фобия, и справочка есть.
– А надавить?
– Не стоит. Ему сто два года, о чем я лично раньше не подозревала.
– Другие варианты?
– Другие варианты уперлись в проблемы с логистикой из-за обязательного режима конвоев. Я посчитала, что даже профессор Павел Северов из Новороссийска-на-Дарье сможет достигнуть нас лишь спустя сорок часов... Если это время вас устраивает, я его вызову.
– А поближе кого-нибудь нет?
Александра опустила глаза.
– Есть один вариант, но вы будете недовольны.
– Чем именно?
– Обтекаемо говоря, человеческими качествами.
– Это что, очень необязательный и сильно пьющий черный пацифист из Сан-Франциско?
– Нет, это непьющая, но своенравная, неуправляемая и адски острая на язык профессорша.
– Как ее зовут?
– Афина.
Товарищ Иванов присвистнул, дескать "вот это имечко!"
– Ей отец дал, ярый поклонник античной культуры.
– А фамилия?
– Железнова, – нехотя ответила Александра.
– Родственница?
– Сестра. Сводная. По линии отца. Афиной он ее назвал на спор с другом, преподавателем древнегреческого в университете.
– А что, это забавно! Чрезвычайно забавно! – Оживился товарищ Иванов. – Я даже и забыл, что у тебя есть сестра... И про батюшку твоего никогда не думал в таком контексте... Фотография есть?
– Чья?
– Да богини твоей... Афины.
– Имеется, – Александра протянула спецуполномоченному свой планшет.
С матового экрана на товарища Иванова взглянула молодая женщина лет тридцати с узким длинным лицом закоренелой вегетарианки, римским носом и густыми вьющимися волосами до плеч. Тяжелые кудри были схвачены на лбу затейливой кожаной повязкой.
На женщине была линялая спортивная майка с надписью "Олимпиада 2620", так что развитые мышцы шеи и плеч можно было вот так очень запросто разглядывать... Необычного колеру изумрудно-ореховые глаза женщины глядели прямо на зрителя. И в глазах этих светились несредний ум, а еще женское превосходство, а еще печаль, нередкая спутница несреднего ума.