На корабле полдень
Шрифт:
– Товарищ лейтенант! – Голос Лобановского дрожал. – Это же комтуры! На каждом – по четыре пенетратора! От них уже никакой щит не спасет! Ими ягну астероиды джипсов как консервные банки вскрывали!
Я ответил Лобановскому не сразу.
Мне потребовалось время, чтобы овладеть собой. Потому что, черт возьми, Лобановский был прав и его правота не сулила нам ничего хорошего! Одно удачное попадание пенетратора – и "Эрван Махерзад", исчадие клонских милитаристов-гигантоманов, может уже не принять нас на свою бескрайнюю
Я решил эту задачу неожиданно быстро.
– Значит надо комтуров валить! Ва-лить. Что неясно?
Мои орлы восприняли приказ с радостной кровожадностью.
– Я ждал этих слов! – Воскликнул Княжин. – С нетерпеньем!
– Слава Богу! А то я уж думал, будем сейчас ветошью прикидываться, как когда-то с чоругами, – счастливо заурчал Лобановский.
– Покажем агрессивной расе ягну, что есть расы не менее агрессивные! – С бравурностью пропагандистской передачи отчеканил Баков.
– Разведем супостату педали!
Ну а бывалый Цапко мрачно процедил:
– Горжусь Россией.
– Твое решение одобряю, Пушкин, – сказал Булгарин, который, конечно же, всё слышал.
– Если одобряете, товарищ капитан третьего ранга, прикажите, чтобы "Андромеда-Е" помехами помогла.
– Дельно! Сейчас обеспечим.
Комтуров было девять. Нас – шестеро.
К счастью для нас, ягну имели своеобразные представления о тактике. Их комтуры ходили в бой без прикрытия паладинами. (В чем была причина – не знал ни один ксенопсихолог.)
Но комтур – он на то и комтур, чтобы иметь толстенную броню.
– Бьем по каждому четырехракетным залпом! – Приказал я. – А там видно будет...
На сей раз озорных комментариев не последовало вовсе. Да оно и понятно – счет времени шел на секунды.
Из центрального отсека моего "Орлана" вывалились ракеты "Гюрза" и с немым остервенением унеслись к ближайшей цели.
Зная цену каждому мгновению при перехвате вражеских ударных флуггеров, я немедленно переключил свое внимание на визир полуавтоматического наведения башенных пушек Г-85.
Если бы мы атаковали вражеские танки, то тумблер выбора боеприпасов был бы установлен в положение "бронебойные". Но поскольку речь шла о космических целях, я предпочел осколочные с установкой на дистанционный подрыв.
Мы недостаточно хорошо знали особенности комтуров. Но действовать надо было так, словно перед нами – тяжелые конкордианские "Гэдиры", утыканные огневыми точками самообороны, как ёж – иглами.
Поэтому я, выдохнув в эфир "Маневр уклонения!", пошел вправо-вниз с хаотичным кувырканьем, в наивной надежде сбить с толку два-три из восьми мозгов пилота ягну...
Да, я не ошибся. Комтуры располагали плазменными пушками – для самообороны.
И я снова же не ошибся, когда счел свое кувыркание нелепым...
"Мой" комтур, схлопотав ведер этак двадцать
Канареечно-желтое плазменное пламя жадно облизало борта моего флуггера и поцеловало взасос тангажные дюзы. И хотя терморегуляция в моем скафандре "Гранит-3" была выше всяких похвал, мне почудилось со всей явственностью, что воздух в кабине нагрелся за одну секунду градусов на двести.
"Если есть цыпленок табака, почему бы не быть орлану табака", – печально подумал я.
– Ну погоди, гад, – прошипел я, стараясь не слушать как громко и часто стучит мое сердце.
Я кое-как стабилизировал машину.
Повернув голову, захватил врага интерактивным нашлемным прицелом.
Башня со спаркой 85-мм орудий с изумительной легкостью развернулась почти строго в зенит и немедленно выплюнула десяток увесистых снарядов.
Получи, аспид!
Усвоить еще пять ведер осколков комтур просто не смог. И он взорвался – неожиданно бурно, разбрызгивая алые и бело-синие струи огня, сияющие всеми цветами лоскуты плазмы и зловеще мерцающие звезды...
В общей сложности мы сбили пятерых.
Куда запропастился шестой я вообще не понял – может, комтуры научились невозможному и он упорхнул в Х-матрицу? Со скоростью драпа?
А еще три ушли компактной группой куда-то вбок.
Преследовать троицу мы не стали. Наоборот, на полной тяге устремились в противоположном направлении, где лежала расчетная точка рандеву с "Эрваном Махерзадом".
Собственных потерь у нас пока не было.
Хотя почти все мои орлы заявили о различных повреждениях, в моей фронтовой системе оценок всё это называлось "отделаться легким испугом".
С прикрывавшей нас "Андромедой" и подавно всё было в порядке, ведь от нее не требовалось врубаться в гущу осатаневших врагов и поливать их в упор пушечными очередями.
"Асмодей" Булгарина вообще благоразумно занырнул под защитное поле клонского звездолета и уже оттуда слал нам ободряющие радиоприветы.
К слову, когда мы сблизились с "Эрваном Махерзадом" до устойчивого визуального контакта, мы с изумлением обнаружили, что под брюхом корабля как рыбы-лоцманы близ акулы деловито вьются... наши "Горынычи"!
Да-да, самые обычные РОК-14. Старички-ветераны одной галактической войны и теперь уже двух ксеноконфликтов. А на вертикальном оперении ближайшего к нам "Горыныча" скалит голодные зубы серый волчара – эмблема 12-го отдельного авиакрыла!
Но самое важное заключалось не в том кто это были. А в том что он делали.
Истребители, пользуясь прикрытием великолепного щита клонского линкора-авианосца, отбивались от наседающих корветов ягну ракетами и очередями подвесных твердотельных пушек "Ирис"!