На корабле утро

Зорич Александр

– Спасибо, камрад Байер, – сухо кивнул Бондарович фрегаттен-капитану. – Я хочу поднять этот бокал за тех, кто сделал сегодняшний праздник возможным. Не за поваров, не за официантов, нет. За тех, кто был со мной на планете Алборз. Именно эти люди предотвратили подрыв звезды Макран. Произойди худшее, не было бы ни Макрана, ни Тэрты, ни нас с вами здесь… Эти люди – 92-я отдельная рейдовая рота осназа и ее командир капитан Лев Степашин…

Комлев стиснул зубы. Заиграли желваки. Опять этот треклятый Степашин! Опять он! Не иначе как Господь Бог лично решил покуражиться над ним… Но за какие же это грехи? Впрочем, когда взгляд Комлева скользнул по обтянутой белым шелком коленке майора Браун-Железновой, адская пружина боли в его душе чуток ослабела.

Со словами «Лев Степашин» капитан Бондарович резко выбросил вперед руку с бокалом. Коньяк, вихрем обернувшись вокруг вогнутых стеклянных боков, вырвался наружу, задав точный пеленг на героя здравицы. Многие посмотрели на Степашина. Тот обхватил за талию свою красавицу-подругу и скромно потупился, что-то невнятное бормоча.

– А Бондарович-то, похоже, уже на кочерге! – хихикнув, заметила Александра.

– Я бы… на его месте тоже… – скомкал фразу Комлев.

– Постойте, но вы ведь и есть на его месте! В смысле, тоже герой!

– …И можете смело нажраться, – продолжил ее фразу Комлев с демонической улыбкой.

– Ну… я не это имела в виду… Хотя если не это, то что?

Они оба рассмеялись.

А Бондарович, между прочим, развивал свой тост практически в том же направлении, что и Александра. С воспевания подвига осназовцев он переключился на «Ретивый» с «Камранью».

– Но, друзья мои, все мы стали участниками парадоксальных событий! Когда мы дрались на Алборзе, когда рейдеры «Кельн» и «Изумруд» отважно сражались с врагом на орбите, мы не знали главного… Мы даже не подозревали, что посланцы Родины не только проведали о наших несчастьях, но и принимают самое деятельное участие в нашей борьбе с ксенотварями! В общем, о «Камрани» и «Ретивом» мы не знали. И можете себе представить наше изумление, когда над Алборзом, над этой забытой Богом планеткой, мы увидели авианосцы Второго Ударного флота!..

«Первого. Первого Ударного», – мысленно поправил велеречивого оратора Комлев.

– …Но их появление было бы невозможно без подвига «Ретивого». Поэтому тем же тостом я хочу выпить за командира фрегата Часомерского и его доблестный экипаж. – Бондарович остановился, собрался с мыслями и уже каким-то свойским, неторжественным тоном добавил: – Я знаю, что это не по правилам, в один тост пить и за тех, и за этих… Но мы действительно спасли друг друга. Спасли, товарищи… Так что пусть это будет исключение из правил!

Все прекратили жевать (вначале Бондаровича почтительно слушали, но где-то со второй минуты голод начал брать свое) и хрустальный звон бокалов прокатился над залом, чтобы замереть под потолком.

Как обычно и случается после затянувшихся тостов, банкет погрузился в разноголосый гул. Это собутыльники проговаривали друг другу все то, что стеснялись сказать во время речи оратора.

Комлев придвинулся чуть ближе к Александре. Во-первых, это было приятно. А во-вторых, он хотел задать ей вопрос. И опасался не расслышать ответа.

– Ну хоть вы скажите мне, дорогая Александра, отчего они, я имею в виду чоругов и ягну, вообще напали? Какая вожжа попала им под хвост?

– Как, вы не знаете? – Обманчиво невинные глаза Александры расширились так изумленно, будто о причинах военного конфликта в системе Макран беседовали на каждом углу и полемизировали по всем каналам визора.

– Представьте себе, нет. Я нисколько не ленив. Я спрашивал об этом у многих компетентных товарищей. Например, у Поведнова. Но ни разу не получил внятного ответа!

Услышав фамилию начальника «Периэксона», Александра сделала снисходительное лицо.

– Видите ли, Поведнов – это особая статья… Он же возглавляет отдел Генштаба… А Генштаб – вне политики. Военщина, что вы хотите. – Хмель неумолимо проявлял в майоре Браун-Железновой классическую, но обычно тщательно скрываемую габовскую спесь. – Причины войн их не интересуют…

– Буквально эти слова и произнес Поведнов! – воскликнул Комлев. – Ну а что же вы? Вы знаете причины?

– Благодаря товарищу Иванову – теперь да. Все началось два года назад, еще до того, как Конкордия напала на нас, и даже до того, как джипсы напали на Конкордию… Заотары Благого Совещания отдавали себе отчет в том, что их страна отстает от нас в гонке вооружений. Также они отдавали себе отчет и в том, что преодолеть это роковое отставание собственными силами за тот срок, который устраивал бы их в контексте их милитаристских планов, им не удастся… Что же делать? Они не знали. Но тут подвернулись чоруги. Чоруги сами – представьте себе, сами! – предложили Конкордии ряд ключевых технологий в обмен на две звездные системы: Макран и Шиватир… Тут надо сделать махонький экскурс в политику – ту самую, которая безразлична Поведнову. В те годы в Благом Совещании было, так сказать, две партии. Или, если угодно, два течения. Одно – прагматическое, а заодно и миролюбивое. А второе – скажем так, романтическое и оголтело агрессивное. Прагматиков было больше. Но после наотарского конфликта романтики-милитаристы временно вышли в лидеры. Их сторонники захватили ряд ключевых постов в армии и военной разведке Конкордии… Я знаю, Владимир, что рассказываю довольно скучные вещи. Но без них вы не поймете соль этого анекдота!

– Отчего же скучные? Я слушаю вас с неослабевающим вниманием!

– Так вот, Благое Совещание… Крыло «романтиков» заключило с чоругами тайный сговор. Фактически они приняли решение о передаче систем Макран и Шиватир в обмен на технологии чоругов, не ставя об этом в известность своих политических противников… Выходило, что они расписались за весь народ Конкордии, хотя народ никакого права на такие решения им не давал. Договор, который они подписали с чоругами, вступал в силу двадцатого мая сего года. То есть к двадцатому мая из систем Макран и Шиватир должны были быть эвакуированы все жители и все военные части.

– Поверить не могу… Неужели в обоих Диванах Конкордии ничего об этом не знали?

– Похоже, большинство действительно не знало… Там же как получилось – заотар Хабад, подпись которого стояла под договором с чоругами, вместе со своими приспешниками из крыла романтиков удрал из Сферы Великорасы через два дня после битвы за Паркиду, когда стало ясно, что клонская песенка спета… С собой они увезли документацию по этому договору и тщательно подчистили архивы. Я полагаю, это было сделано специально. В качестве своего рода мести – и Конкордии, и Благому Совещанию, и нам, людям Объединенных Наций. Я не могу поверить в то, что заотар Хабад искренне верил, будто чоруги спустят такое вопиющее нарушение договора на тормозах… Хабад знал, что будет война. И его это вполне устраивало!

– Постойте, договор ведь был между чоругами и Конкордией?

– Верно.

– Но каким образом в историю затесались ягну со своими астрофагами и архонтессой? Разве чоруги не обладают собственным военным потенциалом для захвата и удержания договорных систем?

– На самом деле, мы по сути ничего не знаем о взаимоотношениях ягну и чоругов, – сказала Александра. – Как им удалось договориться – неизвестно. Возможно даже, существует некая третья сила, которая-то и помогла этим столь разным существам найти общий язык.