На краю бездны
Шрифт:
И перед его ногами лежала оторванная голова Сэма, его второго механика.
Мертвые глаза Сэма были широко распахнуты и всё ещё отражали ужас, который парень испытал в последнюю секунду. Чед бросился вовнутрь, закрывая дверь и отбрасывая палку и доставая из-под стойки ружье.
– Вызови полицию, Билл! – Заорал он, проверяя – заряжено ли оружие. Перед глазами у Чеда стояла глаза бедняги Сэма, и он внезапно подумал, что края раны были такими, словно голову ему снесли чем-то очень похожим на мачете. Кто бы это ни был, он явно был невменяем и силен. Сэм был огромным детиной, и просто так разделаться
Кроу присел за стойкой, надеясь, что Билл смог перестать трястись и добрался до телефона, висевшего в подсобке. Громкие шаги приближались к дверям, и Чед собрался, приготовившись дать отпор.
На секунду воцарилась тишина, словно тот, кто подходил к двери, остановился. Кроу вслушивался в безмолвие, ощущая, как медленно отсчитывают свой бег мгновения, и гадая – что за этим последует. Тишина продлилась ровно минуту, а затем дверь с грохотом слетела с петель. Чед, как в старые армейские времена, поднялся над стойкой, целясь в то, что стояло посреди помещения.
Он стрелял, наполняя пространство грохотом, но его глаза отказывались принять то, что видели.
Стоящий перед ним двухметровый гигант с головой быка и торчащими из пасти кривыми клыками с интересом рассматривал, как пули ударяются о его красно-черную броню и отскакивают от неё. Затем он поднял свою уродливую голову, выискивая того, кто выпускал в него пули. Чед понимал, что в глаза ему смотрит смерть, но просто так сдаваться этому адскому отродью не собирался.
– Билл! Билл, беги отсюда! – Заорал он, вытаскивая нож, который всегда носил с собой. Парень ещё слишком молод, у него ещё вся жизнь впереди, если Чед задержит здесь это чудовище, то выгадает для Билла десяток минут форы. Он отступил к стене, наблюдая, как гигант расшвыривает стоящую на его пути мебель. Билл должен уже оказаться как можно дальше отсюда.
В следующую секунду, стена, на которую он опирался, вздрогнула. В комнату, со стороны подсобки и черного входа, вошел второй такой же монстр, волоча за собой то, что когда-то было Биллом. Чед бросил взгляд на окно. Он наделся только на то, что у проезжающих хватит ума не остановиться возле мастерской, а, увидев кровь перед нею, вызвать полицию.
Но за окном перед мастерской ходили такие же жуткие твари, и выходили они прямо из дрожащего жаркого воздуха посреди шоссе.
Желтые глаза обоих гигантов повернулись к Чеду.
– О, Господи, – пробормотал он, понимая, что затем они пойдут дальше, в город.
Глава 27
Джил была почти уверенна, что вся эта затея не приведет ни к чему. Её телефон лежал на тумбочке у кровати, так же чинно и аккуратно, как и все её вещи – выглаженная одежда в шкафу и стоящие внизу туфли.
Всё равно, попытаться стоило. Номер Стоуна не подавал признаков жизни, однако Джил упорно продолжала слушать долгие гудки. Она уже знала из новостей, что ранение Стоуна не опасно для жизни, что он быстро поправляется и уже даже давал несколько интервью. Почему-то, когда она смотрела телевизор и видела его лицо, обращенное к камере, ей упорно казалось, что он смотрит прямо на неё. И несмотря на разговор с журналистом, его глаза непрерывно наблюдают за ней, сидящей на краю кожаного дивана в большой гостиной.
Она решила, что ждет
– Добрый день. Рад наконец-то Вас услышать.
Джил почти соскучилась по его всегда ровному и приветливому голосу, который оставался неизменным, несмотря на всё то, что творилось вокруг.
– Как Вы? – Она не стала прямо спрашивать о его самочувствии, поскольку такой вопрос мог помешать её планам. Глупо напоминать о ранении и затем пытаться убедить не раскатывать того, кто в него стрелял. Она – бесстрастный миротворец. Адвокат. Профессионал.
– Я волновался за Вас. Почему Вы не позвонили раньше? С Вами всё в порядке?
Несмотря на то, что это было немного не то, что она ожидала от прокурора, Джил всё же улыбнулась. Приятно всё-таки слышать слова, полные заботы и внимания.
Продолжая улыбаться, она ответила:
– Да, я в порядке. Надеюсь, что всё уже позади.
– Я хотел бы поскорей увидеться с Вами, мне просто необходимо убедиться в том, что мир остается прежним, – Стоун шутил, но Джил слышала, что за видимостью юмора проскальзывают жесткие нотки.
– Я приболела, – Джил поморщилась, пытаясь найти более подходящее для своего странного состояния слово, которое выглядело бы правдой, – еле хожу.
– Я надеюсь, что Вы скоро поправитесь.
– Спасибо, буду стараться. Я потрясена тем, что на Гая нашло такое помутнение. Это не оправдывает его, но ему явно необходима психиатрическая экспертиза, – она постаралась придать голосу самое сухое и деловое звучание.
– Такие, как он, являются угрозой обществу, – голос Стоуна тоже изменился, став холоднее не несколько градусов, – если по улицам города будут разгуливать психопаты, имеющие деньги и влияние, дальше нас ожидает хаос.
– Вы абсолютно правы, – Джил произнесла эти слова, мысленно содрогаясь от их смысла – она соглашалась с тем, что Гай заслуживает самого строгого наказания. Иногда Стоун был похож на неумолимо шагающую смерть, которую ни остановить, ни уговорить невозможно. Он не останавливался никогда, если решил для себя что-то, а его тон сейчас говорил о том, что делом Гая Стоун займется вплотную.
Её идея, как и предсказывал Аноэль, провалилась, а сама она оказалась слишком самонадеянной, заявляя, что сможет повлиять на Стоуна. Джил отложила телефон и окинула взглядом комнаты. Больше недели она находилась в доме, где жил Гай, касалась тех же вещей, что и он, ходила по комнатам, которые принадлежали ему, но так и не знала ничего толком об этом человеке, кроме того, что он сказал ей тем вечером.
В этом доме не было фотографий, и она подтянула обратно телефон, выходя в интернет. Поисковой запрос предоставил ей несколько фотографий, которые были сделаны так, будто Гая поймали в объектив чисто по случайности, а сам он сознательно отворачивался от камер. Лишь пара фото демонстрировала его лицо полностью. Джил увеличила одну из них и стала разглядывать лицо мужчины. Его глаза на абсолютно незапоминающемся лице были самым ярким, и выглядели они так, словно он прожил долгую и сложную жизнь.