На краю моей жизни
Шрифт:
– Томас...
– Томас, - эхом повторил парень, отшатываясь от меня.
– Томас.
– Он смакует свое имя, словно свежий мёд.
– Ты никогда не звала меня Томасом. Томом, Томми - да, Томасом - ни разу.
– Мне жаль.
– И я действительно сожалею о том, через что приходится проходить этому парню. Больно, когда твой любимый человек ничего не помнит. Ни крупицы того, что было у вас. Больно, когда твои воспоминания, мгновения, которые ты так бережно хранишь, ничто для него.
– Я не знаю, что тебе ответить, я могу лишь в сотый раз сказать, что мне жаль.
– Мне тоже жаль.
– Томас...
–
– Том, скажи мне, пожалуйста, какой я была раньше?
– Какой ты была?
– Томас слегка покачал головой и впервые за сегодня лучезарно улыбнулся, так обычно улыбаются маленькие дети.
– Ты была потрясной. Не смотря на то, что ты была горячей и эффектной, ты так же была чертовски умной. Без конца язвила и подшучивала то надо мной, то над Эмили.
Он немного помолчал, подбирая слова, а затем продолжил.
– Ты как спичка, моментально вспыхивала, но так же быстро перегорала. Но в момент твоего «вспыха» ты была способна разнести все вокруг. Да блин, детка, даже я тебя боялся. Ты была неимоверно сильной, всегда собрана и проницательна, а еще ты никогда не плакала. Как всегда говорила Эмили: «Я видела слезы Эстер два раза в жизни: 1. Когда в первом классе, Толстяк Нейт облил ее штаны и сказал, что она описалась. 2. Когда она разбила флакон дорогущих духов, которые ей подарили родители на день рождение, а она так и не успела их опробовать».
Я ничего не ответила ему, лишь улыбнулась.
– Кстати, у меня для тебя есть подарок. Я сейчас его принесу.
Он спрыгнул со стула, словно ему пять лет и помчался к входной двери, а я невольно представила Макса на его месте. Тот бы никогда не позволил себе такое мальчишеское поведение. Том же, как ребенок, переключается с одной эмоции на другую за считанные секунды. Сама непосредственность.
Томас вернулся в дом, неся в руках огромную, серебряного цвета коробку с красным бантом на крышке. Подойдя ко мне, он торжественно ее вручил.
– Это тебе!
– Мне? И по какому же поводу.
– Считай это подарком на день рождения.
– Он наклонился и чмокнул меня в щеку, что хорошенько меня смутило.
– И когда он будет?
– На самом деле, он уже прошел. Ты родилась двадцать пятого января, детка. Ой, прости.
Наконец-то он понял, что его «детка» не особо уместно в данной ситуации.
Решив, что для нас обоих на сегодня хватит и взяв с него обещание, держать сам факт того, что я жива в тайне. Я проводила Томаса до дверей, до этого предварительно обменявшись с ним телефонами, хотя особого желания у меня не было. Как-то странно, что совершенно незнакомый парень, будет названивать мне и общаться так, словно он знает меня с детских пеленок. Хоть и на самом деле, по сути, оно так и есть.
Глава 25
– Привет!
– Сказала я, бросив сумку на пол рядом с моим рабочим местом. Макс сидел на диване, пил кофе и шарился в ноутбуке.
– Привет...- По его лицу расползлась широченная улыбка, я оставила быстрый и легкий поцелуй на его пухлых губах, а затем села рядом, подобрав под себя ноги.
– Извини, что опоздала, не утро, а психушка.
– Расскажешь?
– Макс захлопнул ноутбук, растянулся вдоль дивана, потянув меня за собой.
– Естественно, ты думаешь, зачем я сюда пришла?
– Шутливо сказала я, поворачиваясь на бок, чтобы лучше видеть
– Я всегда думал, чтобы работать.
– Нет, в первую очередь для того, чтобы болтать со своим парнем, ну а потом уже для работы. Ах, да, еще тут очень вкусный кофе.
– Кофе значит?
– Он притянул меня к себе, впиваясь своими губами в мои губы. Его губы сняли все мои тревоги и наконец, приведя свое дыхание в норму, я рассказала ему обо всем, о Томасе на пороге моего дома, о кольце, о том, что чуть не изменила ему в том клубе и, конечно же, о коробке, спрятанной под моей кроватью. Лицо Макса стало чернее тучи.
– Да уж, значит этот Том, не просто твой бывший парень, он твой несостоявшийся жених.
– Сложно представить, да?
– Я до сих пор перевариваю произошедшее, у меня голова словно набита ватой, того и гляди она полезет из ушей. Слишком много для одного дня.
– Значит, коробку ты не открывала?
– Я отрицательно покачала головой, не уверена, что готова увидеть то, что находится внутри нее.
– Как ты думаешь, что там?
– Понятия не имею, может там просто какой- то подарок, а представь, если там фотографии с моих похорон, я же скончаюсь на месте. Брр... Одно я знаю точно, то, что находится в этой коробке, перевернет мой мир с ног на голову.
Я нервно закусила губу. Макс выжидающе всматривается в мое лицо, забавно хмуря брови. С таким выражением на лице обычно дети решают сложные задачи по математике.
– Он называл меня «детка», представляешь?
– Я взяла руку Макса и начала играть его пальцами, как бы невзначай, рассказывая ему эту информацию, это прозвище меня слегка озадачило, и мне хотелось об этом с кем-нибудь поговорить.
– Кто вообще называет свою девушку «деткой»? И самое странное, почему это я ему позволяла?
Макс по-прежнему молчит, лежа на спине, глазами подпирает потолок. Лишь играющие желваки на лице, выдавали его эмоции. Он был в ярости.
– Чем плохо имя Эстер? По-моему нормально имя, почему бы ему не называть меня именно так? Кто вообще додумался называть людей кличками? Все эти «зайки», «котики», «рыбки»... такая пошлятина. Даже не думай давать мне кличку, Макс.
Он все еще хмурился, поэтому я перекатилась на него, и села верхом на его твердый словно камень живот. Мои волосы, словно шелковые занавески, отгородили нас от окружающего мира, заставляя нас смотреть лишь друг другу в глаза. Я впилась жадными губами в его губы, стараясь смыть все тревоги с его души, он ответил на мой поцелуй с еще большей страстью, чем моя, а его руки обхватили мою тонкую талию.
– Ты боишься?
– Почти шепотом спросил Макс, играя с моими волосами.
– Да.
– Честно призналась я.
– Я боюсь, что это сломает меня, боюсь, что не смогу справится с тем, что вспомню.
– Я всегда буду рядом, мы пройдем через это вместе. Ты сильная, Ари.
– Надеюсь на это.
– Ари, я боюсь показаться эгоистом, но я должен тебе это сказать, иначе эти мысли будут разъедать меня изнутри день за днем.
– Его голос тише шепота, а глаза стали цветом темного шоколада. Я опустила голову на его плечо, прижимаясь к нему всем телом.
– Мне страшно. Я боюсь, что ты вспомнишь его. Вспомнишь, как сильно на самом деле любила этого Томаса и то, как счастлива была. Как же я жалок.