На краю тени
Шрифт:
Грохот битвы, звон стали, крики ярости и боли, понемногу затихая, смещались к холмам над равниной. Теперь явственно слышались новые звуки: вопли ужаса.
Громадный бычище тяжело ступал рядом с халидорским строем. Полдюжины людей, кое-кто еще живой, прилипли к зверю. Ферали взял паузу, усваивая добычу, и начал себя перестраивать. Свернулся в шар, и на коже вдруг появились листы брони. Потом развернулся и встал.
Теперь он принял форму тролля. Втрое выше человека. Кожа — пластинчатые доспехи, кольчуга и разинутые маленькие рты. Помимо самих жертв
Первая реакция сенарийцев была поистине удивительной. Они героически атаковали зверя.
Тщетно. Ферали пробивал себе дорогу через их шеренги — медленно, чтобы строй халидорского войска не сомкнулся за спиной. Где бы тролль ни проходил, сея смерть, он осторожно, одной из четырех рук поднимал каждую жертву, убитого или покалеченного, и прилеплял ее к коже либо насаживал на копья, торчавшие в спине. Переваривал одного, затем другого, третьего. Еще и еще.
Ранили ли воины зверя хоть раз, маги сказать не могли. Он терзал шеренгу за шеренгой, без передышки.
Перед лицом неминуемой гибели генерал Агон, всеми силами пытаясь спастись, атаковал часть халидорского строя. По счастливой случайности или благодаря умелому руководству за ним последовали сотни людей. Атаковали все сразу, в одном месте. Отчаянно. Шеренги халидорцев прогнулись, Агон почти прорвал их оборону. Однако кавалерия принца Мобуру усилила строй до подхода ферали. Сенарийские генералы внезапно свернули атаку и попытались собрать воинов для прорыва в новом месте. Но грохот битвы, сумятица в рядах, окруженных халидорцами, и ужас при виде неумолимо растущего зверя перевесили.
Сенарийцы сражались до безумия отчаянно. Они были на грани паники.
— Мы должны помочь им, — заявил Джедан.
Маги посмотрели на него как на сумасшедшего.
— Что вы смотрите? Мы едва ли не самые могущественные маги в мире! Если не поможем, они все умрут. Не выступим против Халидора сейчас, потом будет поздно.
— Джедан, — тихо сказал Уэрвел. — Ферали почти невосприимчив к магии, причем к магии древних. Уже слишком поздно.
Не собирался утешать юношу и лорд Люциус.
— Нас послали найти великий меч, — добавил он, — или хотя бы молву о нем. Если Кьюрох здесь, то поверь мне, Джедан, мы вскоре об этом узнаем. Если он у сенарийцев, они его сейчас используют. Высший совет…
— Здесь нет никакого совета! — крикнул Джедан. — Мое мнение…
— Твое мнение неуместно! Воевать мы не будем. Точка. Ты понял?
Джедан стиснул зубы, чтобы удержать слова, о которых впоследствии пожалел бы. Он вновь обратил свой взор на людей, умирающих из-за равнодушия лорда Люциуса.
— Понял, сэр.
Единственное, о чем всегда умалчивают истории о сражениях — истории, которые так любил в детстве Логан, — это запах. Он думал, что после Дыры его уже ничем не удивить, однако ошибся. Логан потерял счет людям, которые на его глазах умирали в Дыре, но, каким бы ни было их число — двенадцать? пятнадцать? — это
Халидорцы окружили их. Не имея флагов и условных сигналов рукой, чтобы общаться с командирами издали, сенарийцы были обречены. Если в атаку шло слишком мало воинов, она захлебывалась. Если слишком много, их уничтожали с тыла. Сенарийскую армию парализовало, в то время как халидорцев становилось все больше и больше — откуда? Какого черта никто не доложил об этом? Люк Грэзин, он что, не справился с задачей? Или предал? Сейчас уже не важно, лишь бы избежать кровавой бойни.
Ноздри Логана заполнил смрад.
Смрад плотной толпы людей, их тепла, пота и страха, которые смешивались с ужасом охваченных паникой лошадей. Клоака, ибо напуганные и мертвые теряли контроль, опорожняя кишечники. Желудочные соки из вспоротых животов, разрезанные кишки. Умирающие лошади, которые дико ржали и судорожно брыкались на земле. Кровь, столь обильная, что вместе с дождем собиралась в лужи. Сладковатый запах женского пота. Их ряды таяли, но они не ведали страха, пока Логан был бесстрашен.
Куда бы он ни шел, сенарийские ряды дрались сплоченней. И боевой дух поднимало не только его присутствие. Скорее, те замечательные женщины. Все в крови, ругаясь не хуже матросов, они одним только видом смущали халидорцев.
Если бы не орден, Логан погиб бы в первой атаке. Чтобы оставаться рядом с ним, женщины бились неистово, почти самоубийственно, и заплатили за это высокую цену. Из тридцати осталось только десять. С таким малочисленным отрядом телохранителей Логана наверняка сразили бы насмерть, если бы не более сотни мужчин, примкнувших к ним сразу после первой атаки — Псы Агона. Он дал им слово, и теперь они отдавали ему свою жизнь.
Логан уже потерял счет времени с начала битвы, когда вдруг учуял новый запах. Какая-то тухлятина? Непонятно. Сегодня армии оставят гнить на поле мяса в избытке, однако пока еще разлагаться нечему. Он услышал и почувствовал, как сенарийцы реагируют, задолго до того, как увидел причину их нового страха. Сидя на лошади, он заметил нечто похожее на быка, который, пробиваясь сквозь шеренги, утаскивал за собой людей. Бык исчез из виду.
Затем вернулся совсем другим существом. Это был тролль с четырьмя руками, двумя парами глаз, бугристой сероватой кожей и торчащими из спины клинками. Не испытав ни малейшего страха, Логан удивился. А ведь должен был испугаться! Видно, страх давно исчез.
Стало ясно: теперь битва сводится к одному. Все просто. Эта тварь убивает его людей. Он обязан ее остановить.
Генерал Агон повел воинов в новую атаку. Его люди ударили в ряды халидорской кавалерии, словно огромный кузнечный молот по наковальне. Только так мог избавиться Агон от алитэрских мундиров, алитэрских лошадей и проклятого офицера кавалерии с кожей ладешца.