На краю заката
Шрифт:
— Сама вижу, — огрызнулась Кьяра. Похоже, она стала привыкать, и Симонетти пугал ее уже не так сильно, как раньше. — Значит, кто-то выкупил землю.
Симонетти ухмыльнулся и принялся выразительно разминать руки.
— Ну что ж, поработаю по замочку, — сказал он и обернулся к Дереку. — Слышь, ты уверен, что это то место?
Дерек кивнул. Дом и сад были погружены в сонную тишину, но он чувствовал, что доктор Эттер и Вера именно там, за этими белыми стенами. Как бы странно это ни звучало, но Дерек всей шкурой ощущал присутствие самого себя в доме — так натренированная
— Они там, — едва слышно сказал он и шагнул к воротам. Не закрыты.
Господи Боже, ну Вера-то ему зачем! Дерек быстрым шагом двинулся по тщательно выметенной дорожке к дверям, вслушиваясь в каждый шорох. Вечер был тихим и свежим, со стороны сада доносилось негромкое птичье пение — единственное, что нарушало какое-то торжественное молчание. Что, если они не успели, и Вера умерла?
Что, если доктор Эттер сбросит тело Дерека, как змея сбрасывает кожу, и переселит свою душу в Веру?
Симонетти мягким шагом обошел Дерека, взбежал по ступеням к двери и вдруг замер и, плавно запустив руку в карман, вынул пистолет. Дерек поднялся к нему, стараясь держаться за его спиной, и в очередной раз пожалел о том, что с ним нет его привычного набора метательных ножей.
— Открыто, — едва слышно прошептал Симонетти и приказал уже громче: — Держитесь у меня за спиной. Эта гадина ножи мечет.
Сказано это было таким тоном, что Дерек невольно почувствовал гордость за свои умения. Окажется в собственном теле — снова вернется к тренировкам. Просто так.
Они проскользнули в дом, и Дерек подумал, что Кьяра все-таки была права. В этом месте жили привидения. Мебель была покрыта белыми чехлами, ни одна лампа не горела, и на дорогом паркетном полу не было ни пылинки. Возможно, настоящие хозяева дома уехали куда-нибудь на отдых и даже не подозревают, что здесь может произойти. Симонетти хищно повел плечами и головой, словно готовился к броску, и кивнул в сторону лестницы.
— Второй этаж. Баба точно там.
Когда они стали подниматься по лестнице, то Дерек уловил едва заметную ленту дорогих духов — мягкий, очень женственный аромат. Раньше Вера предпочитала более решительные и острые запахи… А потом до него донесся короткий, слабый вздох, и Дерек сказал настолько твердо, что никто не захотел с ним спорить:
— Он нужен мне живым.
— Да понял уже, — ответил Симонетти, махнув рукой. — Погнали.
Нужная дверь обнаружилась в центре коридора — обычно в таких местах размещалась спальня хозяев. Симонетти толкнул ее, скользнул внутрь, и Дерек, который до сих пор послушно шел за ним, на мгновение оглох от грохота выстрела.
Комната была абсолютно пуста — конечно, если не считать обстановкой маленький стол с инструментами и вбитый в стену крюк. Вера висела на стене — доктор Эттер подвесил ее за руки и развлекался тем, что наносил ей порезы. Голова безжизненно свесилась, посеревшее лицо застыло в гримасе боли, и темные волосы, сбегавшие по плечам, были тяжелыми, словно змеиные кольца. Крови было много, Дереку показалось, что даже слишком много. В этом и был план доктора: резать Веру до тех пор, пока она не истечет кровью. Кьяра взвизгнула
— Я же говорил, что он нужен живым! — и только потом посмотрел в лицо самому себе. Пуля Симонетти прошлась по голове светловолосого человека с уродливой сетью шрамов на груди и оглушила его, но доктор Эттер уже приходил в себя — он застонал от боли и слепо поднес руку к глазам. Кьяра среагировала первой: обежав замерших компаньонов, она бросилась к столу с инструментами, среди которых Дерек опознал свои метательные ножи, и, схватив один, побежала к Вере — перерезать веревки. Симонетти нагнулся к Эттеру, заломил ему руки и, ткнув лицом в ковер, сказал:
— Ну все, родимый. Отбегался ты.
— С-сука, — прохрипел доктор, и Дерек удивленно подумал, насколько это странно: слышать собственный голос со стороны. Симонетти заломил руки доктора еще сильнее, и Дерек отстраненно подумал: он ведь мне их вывихнет.
— Я тебе не сука, родное сердце. Я брат Эвги Симонетти.
Артефакт для перемещения душ лежал на столе с инструментами — небрежно брошенный, он напоминал забытую игрушку. Кьяра успела перерезать веревки, и Вера безжизненно обмякла на ковре — Дерек протянул руку к артефакту, сжал его в горсти и, нащупав кончиком указательного пальца крошечный рычажок, подумал, что он все-таки сумеет его активировать.
Доктор Эттер дернулся на ковре, отчаянно и безнадежно пытаясь вырваться из захвата Симонетти. «Я ничего не знаю, Господи, — подумал Дерек, — но помоги мне, пожалуйста».
Он нажал на рычажок, и мир застыл.
Уже потом, вспоминая об этом, Дерек понял, что это время растянулось, превратив секунду в вечность. Он видел застывшего Симонетти с искаженным яростью лицом — наконец-то он добрался до старого врага и теперь готов был наплевать на все договоренности и свернуть ему шею. Вера была жива: Кьяра замерла рядом с ней, и Дерек знал, что Вера выживет. Доктор Эттер пока играл, он не успел нанести ей серьезных ран.
Он видел душу доктора — серебристое облачко, которое могущество артефакта выдернуло из чужого тела — и себя: золотистый туман, который потек обратно, соединяясь с собой.
Кто ты, спросил Дерек у серебра. Ему послышался горький смех, и Дерек вдруг понял, что никогда прежде не встречал доктора Эттера. Он не имел отношения к покойному Эвгару, и от этого Дереку стало одновременно и легко, и горько.
Ланге, ответил доктор, меня зовут Виньен Ланге. Я не хотел марать фамилию отца, пользуя шлюх в борделе.
Альфред Ланге первый муж Веры, понял Дерек, и время потекло быстрее. Он уже чувствовал боль в вывернутых руках и туман, застилавший голову после выстрела Симонетти, он возвращался к себе.
Доктор Эттер рассмеялся — он понял, как все закончится, и Дерек ощутил это понимание.
Отец погиб из-за этой шлюхи, услышал он. И я хотел отомстить так, чтоб ей было максимально больно.
Послышался легкий звон, словно где-то вдали ожили сотни колокольчиков, и на мгновение Дерек ослеп и оглох от боли — он очнулся от секундного замешательства тогда, когда голос доктора Эттера прокричал: