На Краю
Шрифт:
— Чтобы уничтожить?
— Он вел себя так, как будто это главная цель. Но что-то там есть еще.
— Что, например?
— Не знаю, — честно ответил я. — Возможно, он ищет контакта. Хочет восстановить связи с остальным миром.
— Добрыня? — поразилась Анна. — Он же простой воевода! И зачем ему это?
— Понятия не имею — я пожал плечами. — Может, я придумываю, и все проще: ему нужен внешний враг, чтобы держать в тонусе своих мальчиков.
— В это я могу поверить, — кивнула Анна. — А контакт — это ты загнул.
— Пусть так. Но любопытства Добрыне уж точно не занимать. Потому он и меня не казнил, и
— Не пойму я тебя, Алексей, — тихо проговорила девушка. — На планетах Края ты перемен не хочешь, а о здешних с радостью говоришь. Это оттого, что тебе тут не жить?
— Это оттого, что перемены сами приходят, никого не спрашивая, — огрызнулся я. — Да и не радуюсь я, ты ошибаешься. И Добрыне говорил, чтобы он не вздумал с чужаками переговоры вести. На Краю народу ушлого полно. Быстро найдут, как Землю использовать, и Солнца не испугаются. Их только страх перед аборигенами сдерживает. И знаешь что? Насчет нового прибора ничего Добрыне не говори. Не будет же он проверять все, что ты делаешь. Соберешь, научишь меня пользоваться и вали на все четыре стороны. С остальным я сам разберусь. Поняла?
Я грубил ей намеренно, чтобы не начинать очередную дискуссию. Я уже заметил, что от разговоров в таком тоне она старается уйти. Так вышло и на этот раз: Анна коротко кивнула, не глядя на меня.
— И хватит об этом, — добавил я. — Мы подъезжаем. Вон и Добрыня, сам к заставе вышел.
И действительно, у ворот маячила могучая фигура.
7.
Следующие два дня я мало видел госпожу Бовва — она занималась тем, что чинила деревенскую аппаратуру, общалась с Добрыней и сводила с ума местных парней. Дружинники лишь о ней и судачили. Из каждого уголка двора доносилось: «Анна то, Анна сё». Я не участвовал в разговорах. Если честно, мне хотелось скрыться куда-нибудь подальше от всех, не смотреть никому в глаза и ни с кем не общаться. Эти люди приняли меня не так уж и плохо, не убили, хотя могли, а в последние дни и вовсе относились как к своему, а я собирался их обмануть. По-тихому скрыться и девушку прихватить с собой.
В конце концов я напомнил себе, что проблемы Края куда важнее, чем хорошее отношение местных ко мне. Без хорошего отношения я как-нибудь обойдусь, а вот Союз без Анны Бовва — нет. А раз так, то и рефлексировать нечего. Поэтому я продолжал заниматься верховой ездой и стрельбой вместе с Андреем, Семеном и остальными, делая вид, что твердо намерен стать дружинником. Физические упражнения на свежем воздухе хорошо помогали от лишних мыслей: вечером я падал на топчан лицом вниз и засыпал без сновидений.
На третий день я столкнулся с Анной утром на пороге дома Добрыни. Во дворе как раз никого не было. Я схватил девушку за локоть и увлек в сени, в дальний угол, заставленный какими-то бачками и ведрами.
— Ты делаешь прибор? Или между свиданками некогда? — спросил я, не здороваясь.
— Пусти! — она вырвала руку, но не закричала, заговорила вполголоса. — Я тебе ничего не должна, забыл? И никаких свиданок у меня нет. Я работаю, если ты не заметил. А еще мне трех учеников привели. Я хотела здесь по-быстрому разобраться, но теперь, наверное, не получится. Да и вообще… — Она запнулась.
— Что — вообще? — напрягся я.
— Добрыня
— Кто-то понравился, что ли? Из парней? — неожиданно предположил я.
Анна опустила голову, и я понял, что угадал. На душе стало совсем погано, но вместо раскаянья я почувствовал, что злюсь. Я ненавидел эту девчонку, из-за которой я оказался в такой передряге, а Союз — на грани распада.
— Ты вот что, — прошипел я. — Можешь гулять, с кем хочешь. Хоть замуж выходи, но прибор мне сделай. Я вызову крейсер и тихо уйду. Никто моего отсутствия и не заметит, у них же теперь ты есть.
— Прости! Я помню, что ты просил. И я все сделаю. Потерпи немножко.
— Сколько?
— Дня два-три. Но знаешь, сигнал ведь засекут. У местных точно не будет неприятностей?
— Да с чего бы? — я удивился как можно натуральнее. На самом деле, я понятия не имел, как поведет себя крейсер Союза в такой ситуации. — Меня же здесь никто силой не удерживал, чтобы деревню с землей ровнять. Заберут аккуратно с ближайшей поляны в лесу, да и дело с концов.
— Хорошая идея, — согласилась Анна. — Так и договоришься, обещаешь?
Я кивнул. Обещанием больше, обещанием меньше — какая разница, если ни одного сдерживать не собираешься?
— Хорошо. Жди. Я за тобой приду, когда все будет готово.
— Договорились, — буркнул я и выпустил ее из угла. — Иди. Добрыня к завтраку ждет?
— Да, просил зайти, — она зарделась, и тут меня озарило. У воеводы не было ни жены, ни детей, что для его возраста было странно. Отчего, я не спрашивал, неловко было. Мало ли что произошло. Или не положено ему по статусу, или какое-нибудь несчастье случилось. Вот кто Анне приглянулся, несмотря на разницу в возрасте лет в десять, не меньше. Да и она ему понравилась, раз остаться пригласил… для начала. А там, глядишь, и до чего-нибудь более серьезного дело дойдет.
Могло бы дойти, напомнил я себе. Но увы, ничего этим голубкам не светит. Я заберу Анну. Мне в любом случае придется это сделать, за мной одним десантный бот не пошлют. Но наивной Анне я сообщать об этом не стал. Пусть и дальше верит, что СБС готова прислать катер за пропавшим агентом-неудачником.
Интересно, куда делась Виктория, задумался я в очередной раз. Бывший аналитик, да к тому же с техническими знаниями и опытом, теоретически способен взломать пароли к системе «Птахи». Но крейсер на орбите засек бы старт и… Я поежился. Вспышку я бы отсюда не увидел, тем более днем. Да и ночью вряд ли. Слишком далеко я нахожусь от места предполагаемого взлета. Но Вики не такая дура, она не станет подставляться под бортовые орудия. Скорее всего, она действительно улизнула на катере на Марс. Это реально, хотя и рискованно. Что ж, надеюсь, за поимку Анны Бовва мне простят то, что агента Краснову я упустил.
Следующие три дня я жил обычной жизнью начинающего дружинника и как будто начал к ней привыкать. За это время я здорово подтянул свой навык стрельбы, да и в рукопашном бою научился кое-чему новенькому. С Добрыней мы почти не виделись. С появлением Анны он потерял ко мне интерес. Должно быть, беседы с девушкой с небес полностью удовлетворяли его тягу ко всему необычному. Что ж, тем проще мне было. Добрыня мог заметить перемены во мне и что-то заподозрить, а ребят-дружинников можно было не опасаться.