На Краю
Шрифт:
Зато я мог сбежать. В пиратском флоте Края «Птахе» наверняка нашлось бы место. Стать контрабандистом, сменить имя и документы, поменять данные на корабль — не самая заманчивая перспектива, но точно лучше смерти или тюрьмы. Я знал людей, которые помогли бы мне, не задавая лишних вопросов. Но это означало отказ от всей моей прежней жизни. А я к ней привык. Я любил эту жизнь, в конце-то концов! И я был просто обязан попытаться сохранить хоть что-то.
Смущало одно. Насколько я представлял себе, вещи, подобные этому коду доступа, обычно не переходят по наследству. Отцу разрешили передать мне код, или он действовал на свой страх и риск? Я точно не знал и в том
Я и сейчас не был уверен, что поступаю правильно. Мне было страшно. Я вытер пот со лба и тихо сказал Филиппу и Анне Бовва:
— Да, у меня есть одна идея. Не обещаю, что это безопасно, но другого варианта не вижу. Все, что требуется от вас, это молчать.
Я зашел в рубку, щелкнул тумблером связи с космопортом и произнес бессмысленный набор букв и цифр. Я был готов к тому, что услышу насмешливый голос диспетчера и предложение проспаться. Но ничего такого не случилось. В наушниках была тишина. Потом запищал визор. Я вздрогнул и включил экран. На меня смотрел сухощавый, коротко стриженый мужчина без возраста, одетый как не слишком дисциплинированный офисный работник — в рубашке, пиджаке, но без галстука.
— Слуга Тени рядом, — сказал он совершенно обычным тоном, без всяких завываний и тому подобного. — По какому праву ты звал?
Это мог быть какой-то ритуал или же самый обычный вопрос. На всякий случай я решил отвечать как можно более «ритуально», постаравшись скопировать его будничный тон.
— По праву сына, — сказал я. — Мой отец, Олег Артемьев с планеты Шторм, передал мне этот код перед смертью и объяснил, как с вами связаться. Меня зовут Алексей Артемьев.
— Я слушаю тебя.
Я облизал пересохшие губы и позволил себе немного расслабиться.
— Мне нужно спрятать двух человек. Если их найдут на моем корабле или на этой планете, полагаю, обычными неприятностями дело не ограничится. Их активно разыскивает полиция Союза. Они обманом втянули меня в свою игру, я понятия не имею, за что их разыскивают, и не хочу этого знать. Я лишь хочу, чтобы с меня сняли подозрения. Для этого они должны временно исчезнуть.
— Хорошо. Жди.
Экран погас. Я вытер холодный пот. Чего ждать, откуда? Что у них за мощь, раз они не боятся ничего? И как, скажите пожалуйста, можно за тридцать секунд узнать номер моего визора? «Не будь наивным, — возразил я сам себе. — Такие вещи выглядят впечатляюще, но объясняются очень просто. Никакой мистики. Он ведь звонил по визору, а не висел в воздухе в виде голограммы. Ничего страшного не происходит».
Сколько именно придется ждать, таинственные спасители не сказали, и я решил потратить это время на объяснение ситуации отцу и дочери Бовва. Я вернулся в кают-компанию и остановился на пороге. Выглядел я, должно быть, живописно: взъерошенный, с позабытым пистолетом в руке, не снятым с предохранителя, и с нехорошим блеском в глазах.
— Собирайтесь, живо, — приказал я, тыча пистолетом в сторону каюты. — Соберите все. Чтоб духу вашего не было в каюте!
Они без слов поднялись и выполнили приказ. Я пошел за ними и, стоя в дверях, наблюдал, как Анна с равнодушным видом укладывает в рюкзак какую-то одежду. Вещей у них, к счастью, было немного. Филипп накинул куртку, взял сумку и сел на койку с видом арестанта. Собирать ему было нечего.
— Сейчас за вами придут, — сказал я. — Я нашел способ вас надежно спрятать.
— И куда вы собрались нас засунуть? — иронично поинтересовался Бовва. — Надеюсь, не в какой-нибудь грязный грузовой трюм?
— Грузовые трюмы тоже проверят
Сам не знаю, какой реакции я ждал на мои слова. Как минимум, они были обязаны ужаснуться. Или не понять, о чем речь. Но они, должно быть, слышали о Братстве. Анна по-мальчишески присвистнула, а ее отец неожиданно расхохотался.
— А вы не так просты, капитан! — повторил он. — Кто бы мог подумать? — Он заговорил сам с собой, словно забыв обо мне. — Сколько возможностей!
— Никаких возможностей! — грубо ответил я. — Особенно для вас. И будьте осторожнее. Я сам не очень понимаю, с чем имею дело, — признался я.
— Не волнуйтесь, — похоже, Бовва только и делал, что успокаивал меня. — Если вы назвали код и он был принят, ничего плохого с нами не случится. Разве что вы сами попросите.
— Пока я прошу вас спрятать. Но не злите меня.
Бовва опять рассмеялся, даже не догадываясь, что именно этим меня и злит. Или не верил, что я способен выполнить угрозу.
В рубке заверещал зуммер. Гости прибыли.
Я вручил пассажирам дыхательные маски и подтолкнул их к выходу.
Они уже были здесь: несколько таких же безликих мужчин в обычной неприметной одежде, мимо пройдешь — не оглянешься. Лица закрывали кислородные маски. Я оглянулся и заметил невдалеке машину. Она медленно подъехала ближе, почти вплотную к аппарели. Миг — и мои пассажиры исчезли внутри. Стекла в машине были черными. Мне стало страшно. Один из Слуг Тени приблизился, и мне показалось, что я узнал того, кто говорил со мной по визору. Я постарался, чтобы мой голос звучал как можно более уверенно.
— Я свяжусь с вами, когда смогу их забрать.
Отец объяснил мне как-то, что человек, владеющий паролем, именно так должен говорить с ними — чуть ли не приказным тоном.
— Если же со мной что-то случится… — Я запнулся; мне не хотелось об этом думать. — Тогда можете отпустить их на все четыре стороны. Вы ведь узнаете об этом, верно?
Слуга Тени согласно наклонил голову и сел в машину. В тот же миг она тронулась с места, обогнула «Птаху» и пропала из моего поля зрения. Я вспомнил про камеры наблюдения, но тут же сообразил: на них ничего не будет. Это почти так же просто, как найти номер визора. Так что зря я беспокоюсь. Мне нужно думать совсем о другом. Чтобы мою ложь не разоблачили, надо уничтожить все микроследы внутри звездолета.
К счастью, на любом космодроме существовала специальная служба, для этого и предназначенная. Раз в несколько месяцев на кораблях положено проводить тотальную дезинфекцию. Она длится несколько часов, но после нее корабль выглядит как будто со стапелей. Никто не удивится, если я закажу такую процедуру. В последний раз «Птаха» проходила ее пять месяцев назад именно здесь, на Антраците. Кажется, я упоминал, что любил Антрацит-сити и часто проводил здесь лишний день-другой.
Я вернулся в рубку, взял экран и позвонил по знакомому номеру. Оказалось, что один из доков для дезинфекции свободен, и у них есть платформа, чтобы забрать «Птаху». Узнав, что груз уже на борту, ребята немного удивились, но потом махнули рукой: «А, какая разница. Заодно и коробки чистенькими будут». Я кивнул, не вдаваясь в объяснения, и понаблюдал, как мой звездолет грузят на платформу. Процедура должна была занять часа три, не меньше. Убедившись, что «Птаху» увезли, я вызвал такси и отправился в бар космопорта. Была глубокая ночь, но для космодромных служб времени не существовало, они работали круглосуточно. И бар не был исключением.