На крепостных стенах
Шрифт:
Наконец они были обращены в бегство. Все, друзья и враги, полетели вниз в крепость. По временам фризы пытались остановиться, но это им не удавалось, несмотря на свою многочисленность.
Напрасно пытались канониры фризов повернуть свои орудия и направить их на людей Штертебекера.
Все было напрасно, им не удавалось привести свои намерения в исполнение. Попытки их пресекались прежде, чем он успевали сделать что-нибудь.
Так борьба растянулась по всей крепости.
Дикая беготня продолжалась по
Где он появился, фризы отступали и бросались бежать без оглядки, как будто бы сам чорт гнался за ними.
Их лучшие бойцы были убиты, остальные упали духом, потеряв своего руководителя. Напрасно они громко звали Гиско, гордого, кичливого на словах атамана фризов. Он не показывался, он, вероятно, где-нибудь спрятался, думая только о своей собственной шкуре.
Фризы не думали просить пощады. Они знали, что не могут ждать снисхождения от разъяренных виталийцев.
Они отчаянно продолжали защищаться и пытались опять собираться в разных комнатах.
Но все это было напрасно. Виталийцы не дали им времени построить какую-либо баррикаду. Они ворвались за ними во внутренние комнаты крепости, где резня продолжалась и повсюду текли потоки крови…
На «Буревестнике» и втором гамбургском корабле озабоченно следили за движениями Штертебекера. Все думали уже, что Штертебекер погиб, при виде, как большой корабль стоял на мели.
Но затем они видели, как люди поднялись по мачте; они видели боевую суматоху на вершине башни и слышали боевые звуки, доносившиеся сюда ветром.
Оставшиеся виталийцы стояли как на угольях, но они не смели двигнуть корабль из места. Штертебекер строго приказал не двинуться.
Никто не должен был проехать мимо скал и только пользоваться фарватером. Но никто еще не знал, как борьба кончится.
Одно было несомненно: что Штертебекер, благодаря своему гениальному искусству, достиг крепости. Несомненно было, что там разыгралась ужасная борьба, которая, может быть, окончится гибелью пиратов.
Наконец, борьба, как видно, перешла в самую крепость. Шум понемногу доносился все слабее, пока совсем не затих.
В захватывающем ожидании стояли они на кораблях. Никто не говорил ни слова. Слышался дикий вой Плуто, запертой в каюте, как бы чувствующей что ее любимый хозяин находится в опасности.
И вдруг единственный крик восторга; все шапки полетели вверх. Виталийцы прыгали и плясали, как ошалелые. На крепости, на высоких зубцах башни, развевалось кроваво-красное знамя с бронированным кулаком посередине, боевое знамя Клауса Штертебекера. Крепость взята.
Пираты больше не могли удержаться. Они направили корабль к устью Эмса. Осторожно они плыли по узкому каналу к скалистой крепости.
Опять поднялись громовые крики
— Сюда! — кричал он в рупор. — Но внутренней стороне устья есть место, где корабли могут проходить. Защитники крепости побеждены! Только атамана их, изменника Гиско, мы еще не нашли. Но он не уйдет от нас. Выпустите Плуто, он поможет нам искать спрятавшегося.
Корабли поплыли по внутреннему рейду и остановились у самой стены крепости. Здесь было место, где два корабля могли остановиться в глубокой воде на якоре.
Теперь послышались оглушительные крики восторга из другой стороны, от голодающих виталийцев. Они тоже заметили красное знамя, развевающееся на крепости.
«Буревестник» первый приплыл к месту остановки. И теперь раскрыли там, между стеной и скалой, железные, до сих пор крепко запертые ворота.
Несколько виталийцев бросились раскрыть капитанскую каюту и освободить Плуто. Она выскочила, как тигр из клетки, и перепрыгнула через стоявших у двери людей.
— Плуто! Плуто! — раздался голос Штертебекера с вершины скалы.
Собака радостно завыла, прыгнула на скалы и исчезла в железных воротах. Скоро она нашла своего хозяина и прыгнула к нему. Она выла от восторга и лизала ему руки.
— Я уже понимаю тебя, мое хорошее животное, — говорил молодой герой. — Ты по своему делаешь мне упреки, что я тебя оставил, но нельзя было иначе. Теперь ты можешь еще оказать мне услугу. Идем, Плуто, ищи!
Штертебекер подставил найденную в крепости фуражку Гиско. Плуто обнюхивала, визжала и бросилась искать.
Генрик побежал за Плуто, обыскивавшей все уголки крепости. Вдруг послышался глухой собачий вой.
— Она нашла его! Она нашла его! — крикнул Генрик.
Юноша бросился к большой трубе, не замеченной раньше, вследствие темноты. Он схватил за одну ногу, и Плуто яростно вцепилась в другую.
— Выходи, негодяй! — крикнул Генрих, напрягая все силы. — Плуто молодец. Выходи, негодяй! О, капитан, это он, это коварный изменник!
Это действительно был Гиско, бежавший сюда из трусости, от боя, но теперь он в отчаянии пытался защищаться. В одно мгновение он был обезоружен и приведен пред Штертебекером, встретившим своего храброго врага с гневной улыбкой.
— Ты вызвал меня подняться на крепость, ты осыпал меня издевательствами, — начал он. — Ну вот я. Я хозяин твоей непобедимой крепости. Против нас виталийцев, ничто не может устоять!
Гиско зеленел от бессильной ярости и умолял о пощаде.
— Напрасны твои старания, — ответил Штертебекер. — Тебя постигнет участь изменника, твое поведение было позорно, и твой конец будет тоже позорный. Повесьте его за высокой мачте большого корабля, оставленного на песчаной мели. Когда волны разобьют этот корабль, они унесут труп изменника.