На крыльях кошмара

Попова Виктория

Четверо пегасов – это, конечно, много и встанет Лурийской казне в копеечку. Но дела сложились не лучшим образом, и если сначала Невеяр собирался полететь в Златолучье только в компании Алеи, отправив своих людей догонять корабль, то теперь он не мог так поступить. Один Елисан едва ли доберётся до Виньяэлло. Почти наверняка описание всех лурийцев было известно проклятым наёмникам, и парня засекут и поймают где-нибудь на подступах к побережью. Отправлять его в двухмесячный конный путь на север не имело смысла по тем же соображениям. Почти наверняка он не доедет.

С Тариной

всё обстояло ещё сложнее. Для Невеяра она была тёмной лошадкой, и он предпочитал держать её на виду. Алея вроде бы больше доверяла девушке, но истоки этой женской солидарности для купца оставались неясны. В любом случае наёмница подкинула им непростую задачку вместе с Солнечным оком и ватагой наёмных убийц на хвосте. С этим тоже следовало разобраться как можно скорее, а тут ещё его срочно вызывали в Златолучье.

– Для тебя всё что угодно, Невеяр. Думаю, пегасы вернутся ко мне, как всегда, и мне можно не беспокоиться? – спросил Элиорро.

Как правило в подобных уточнениях необходимости не возникало, и купец посмотрел на илалийца немного удивлённо. Тот выглядел более напряжённым, чем обычно.

– Конечно. Они прилетят обратно, как только я и мои люди приземлимся в Лурье.

Крылатые кони были очень умными животными. Их дороговизна и редкость обуславливались ещё и необходимостью научить молодого пегаса самому ориентироваться в поднебесном пространстве. Иногда человеку требовался полёт только в один конец, и в таком случае летающий зверь возвращался в родное стойло, как кошка, загулявшая в метель, но всё равно притопавшая к очагу ко времени обеда.

Элиорро кивнул и спросил, словно пытаясь загладить прохладный приём:

– Это была твоя последняя миссия в Исенбар? Ведь ты нашёл ту, что искал?

Илалиец спрашивал, как друг, проявляя участие. А Невеяр теперь не знал, что ответить. Если бы его спросили об этом в тот день, когда он встретил Алею на базаре в Лардим-Азрае, то ответ был бы твёрдое – да! Но теперь… Он ведь не знал другой жизни. В Лурье его особенно никто не ждал, а просто так осесть там, пусть и оставаясь на службе у князя, Невеяр не горел желанием.

– Время покажет. Я ещё не знаю, зачем Миродан призывает меня так срочно. Я-то думал, что заслужил некоторый отдых за столько лет службы.

– Думаю, ты скоро узнаешь это. А теперь пора вернуться к твоим спутникам. Они, наверное, заждались нас.

– Да. Но сперва я должен написать письмо в Златолучье.

***

Когда к ним присоединились Невеяр и Элиорро, слуга быстро что-то затараторил, указывая на молодую женщину, отчего лицо хозяина приняло не слишком приятное выражение.

– Вы действительно служите Исенбарской империи? – холодно спросил он. – Мне сказали, что на луке вашего седла приторочено копьё кхари.

На зал опустилась тишина, несколько пар глаз следили за Алеей и пожилым заводчиком пегасов.

– Вас не обманули насчёт копья. Я, действительно, кхари, – подняла она на него свои синие глаза.

– В таком случае я вынужден просить вас покинуть мой дом.

– Что? – Невеяр разом выразил удивление всех лурийцев. – Объясни почему!

–

Она кхари. У меня есть основания не доверять людям Дин-Байсула, – твёрдо ответил Элиорро, словно позабыв дружеское участие, проявленное им в кабинете.

– Но Алея лурийка, и она со мной, – возразил купец. – Её служба кхари уже закончилась.

– Ты уверен в этом? – двинул бровями илалиец, выразив тем самым своё полное недоверие. – С некоторых пор исенбарцам не рады в моём доме.

– Что они сделали вам? – подала голос Тарина.

– Угрожали. Мне и моим пегасам. Требовали отдать им лучших носителей породы.

Это было что-то новенькое. Чтобы вот так в открытую пытаться прикарманить не что-нибудь, а нескольких пегасов… О подобном лурийцам слышать ещё не приходилось.

– Но кем они были, откуда появились? – не удержалась от вопроса Алея, хоть её и причислили к тем самым личностям.

– Я их не видел прежде. Неделю назад они постучались в мои ворота, желая купить животных. Им не отказали в осмотре пятерых трёхлеток, которых я приготовил на продажу. Они остались довольны, но пожелали выкупить моего главного производителя и нескольких маток. Естественно, это оказалось для меня неприемлемо, и мои люди попытались выпроводить непонятных посетителей. Вели себя они так, будто хозяева здесь, потом стали угрожать, разбили стену конюшни и напугали молодняк.

– И они были именно исенбарцами? – уточнил Елисан.

– Не все, но большая часть – определённо, – ответил Элиорро и хмуро глянул на Алею.

Впрочем, он больше не настаивал на выдворении кхари со своей территории. Молодая женщина вела себя спокойно, если не считать её попытки покинуть гостиную, пока хозяин отсутствовал с Невеяром. К тому же в ней без труда можно было узнать чистокровную лурийку. Но полностью нехорошие подозрения так и не покинули пегасозаводчика.

– Я ничего не понимаю, – произнесла мысли вслух кхари. – Насколько я знаю, представители императора всегда вели себя цивилизованно в решении подобных вопросов. Все знают, что империя уже давно пытается вывести породу, приспособленную к засушливому климату. Но я ни разу не слышала, чтобы они применяли подобные методы… Не могу поверить, чтобы Дин-Байсул опустился до такого, или позволил это своим людям.

– Возможно, они пытаются уже слишком долго, и их методы претерпели изменения, – заявил Элиорро, который до сих пор чувствовал негодование.

– Друг мой, мы постараемся разобраться с этим казусом, – предложил Невеяр. – Это могли быть обыкновенные разбойники. Если бы ты знал, что довелось пережить нам на пути к сюда. Когда я посылал к тебе голубя, то и подумать не мог, что нас ждут такие испытания. Ничего удивительного, что я задержался и письмо прождало меня лишние два дня.

После этого беседа потекла по более спокойному руслу, и лурийцы рассказали о постигших их несчастьях. Говорил в основном Невеяр, а остальные дополняли его. Они рассказали обо всём, кроме истинной причины неприятностей – Солнечном оке. Наличие у себя артефакта гости решили пока скрывать ради собственной же безопасности. Алея тем временем задумалась о письме, про которое обмолвился купец…