На крыльях любви
Шрифт:
— Алекс, моментально ко мне! НЕМЕДЛЕННО!
Как приговоренный к электрическому стулу преступник, Алекс поплелась в кабинет главного, с великим трудом передвигая ноги.
В довершение всех ее несчастий у шефа сидела Имоджин Холл-Найтли. Ядовитая улыбочка на тонких губах ясно говорила, что она уже предвосхищает, с каким свистом Алекс вылетит из «Кроникл».
— Я желаю знать, какого черта происходит! — Майк прихлопнул огромной ладонью разложенные на столе фотографии. — Вы заверили меня, что все готово для заключительной статьи о посещении великолепного бала, —
— А я что говорила? — подлила масла в огонь Имоджин. — Только на это она и способна.
— Вы что, считаете наших читателей полными идиотами? Только законченный склеротик не вспомнит, что в предыдущей статье невеста Гамильтона была брюнеткой. А тут он целуется со своей сводной сестрой, которая к тому же является одним из наших репортеров!
— Я могу объяснить…
— Сгораю от нетерпения услышать что-нибудь внятное! — сердито рявкнул Тэннер.
— Понимаете ли… — Алекс сглотнула ком в горле и глубоко вздохнула. Глядя в одну точку над головой Майка и стараясь игнорировать присутствие этой злючки Имоджин, она честно изложила все события, которые случились с того злополучного совещания две недели назад. — Мне нет прощения, Майк, — добавила она в завершение, — я поступила опрометчиво и пошла напролом. Но мне так хотелось написать статью…
— Что ж, журналисты и должны идти напролом, — пожал плечами Майк. — Иначе грош им цена.
— Да, но не за счет оскорбления чувств других людей. И еще — я не должна была обманывать ваше доверие и браться за дело, которое не в силах завершить.
Имоджин Холл-Найтли издала резкий смешок.
— Отлично сказано. Только немного поздновато, не находите? Раньше нужно было признать, что вы никудышная журналистка. Вас не примут ни в одну другую газету…
— Прошу прощения, Мисс Ночная Птичка, но речь идет не о «других газетах», а о нашей «Кроникл», — прервал ее Майк и, сунув в рот сигару, добавил: — Сейчас самое главное, что нам поместить в завтрашний номер приложения.
Имоджин кивнула в знак согласия и замолчала.
— Есть идеи, Алекс? — полюбопытствовал Майк.
Девушка печально покачала головой.
— Нет. Правда, Сид сделал великолепные фотографии двух других пар. На них они выглядят такими счастливыми…
— Рад за них. А как насчет тех снимков, где вы с Гамильтоном? Нет, не этих. Я о других. Они… гм… не совсем пристойны, а у нас, хвала Господу, семейная газета. Нечего шарить глазами, их здесь нет. Если вам это доставит удовольствие, могу сообщить, что уничтожил и фотографии и негативы.
Чувствуя, как у нее подгибаются колени, Алекс с облегчением вздохнула. Но раздраженный голос Майка вернул ее на землю:
— Рано радуетесь, милейшая. На тех снимках, что остались, вы с вашим братцем буквально сливаетесь в объятьях. — Он взял со стола одну фотографию и помахал ею в воздухе. — И вы нисколько не похожи на Фиону Блисс. Улавливаете, о чем я веду речь?
— Нужно отказаться от всего блока фотографий. — Имоджин взяла снимок из рук Майка, мельком взглянула и с гримасой
— Как это ни прискорбно, не могу не согласиться, — кивнул Тэннер. — Значит, так. Опубликуем статью о той певичке, Элис-как-ее-там, о ее шикарной вилле… Эй, какого черта! Что там такое? — Майк повысил голос, чтобы перекричать шум перебранки за стеной его офиса.
Через секунду дверь распахнулась, и Лео Гамильтон собственной персоной стремительно ворвался в кабинет. Следом семенил мальчишка-посыльный.
— Я ему говорил, что к вам нельзя, мистер Тэннер, — заверещал парень, — но он… он не хотел ничего слушать. И даже ударил меня. Вот, посмотрите! — Он ткнул пальцем в свое ухо. — Закатил мне такую оплеуху!
— С удовольствием надеру тебе второе ухо, если еще раз посмеешь встать у меня на пути, — низким голосом проговорил Лео и обвел взглядом присутствующих. — Вы, должно быть, и есть Майк Тэннер? — спросил он грузного мужчину, сидящего за письменным столом.
— Прямо в яблочко. — Майк кивком отпустил мальчишку, потом откинулся в кресле и запыхтел своей вонючей сигарой. — А вы, если не ошибаюсь, Лео Гамильтон?
— Нетрудно догадаться, если на столе лежат мои фотографии, — холодно ответил Лео.
— Верно. — Майк от души расхохотался. — Похоже, вы неплохо провели вчерашний вечер, а?
Пока что никто не обращал внимания на Алекс, а та при виде Лео замерла на месте, не веря своим глазам. Лео — здесь? Но он же сказал, что не хочет иметь с ней ничего общего. А теперь врывается сюда, будто офис принадлежит ему…
— Кто-нибудь потрудится объяснить мне, что происходит? — обрела наконец голос Имоджин.
Никто не ответил. Тогда она поднялась со стула и уставилась на Гамильтона словно на пришельца с другой планеты. Потом перевела взгляд на главного редактора и менторским тоном произнесла:
— Мне кажется, мы закрыли тему. То, что Алекс использовала бал в честь Дня Святого Валентина для удовлетворения своих сексуальных потребностей, а теперь еще назначила здесь свидание своему… гм… брату, нас не касается. Важно другое: она — бездарная журналистка, неспособная справиться с самой простой задачей. Может, вернемся к более важным делам, мистер Тэннер?
Во время этой тирады Лео не сводил с Имоджин округлившихся глаз.
— Боже праведный! Что за жуткая женщина! Как вы с ней работаете?
— Иногда приходится нелегко, — согласился Майк и обратился к Мисс Ночная Птичка: — Все в порядке, вы можете идти. Я позову вас минут через десять, ладно?
Горделиво выпрямившись, Имоджин покинула офис. Майк выдохнул сигарный дым.
— Итак, мистер Гамильтон, как я полагаю, вы явились для того, чтобы забрать у меня те непристойные фотографии. Я не ошибся?
— Нет, не ошиблись. — Не глядя на Алекс, Лео кивнул, и на его щеках появился легкий румянец. — Вчера я совершил неподобающий поступок. И так как я прекрасно понимаю, что фотографии имеют некоторую рыночную цену, то намерен предложить «Кроникл» сделку. Я…