На крыльях страсти. Когда осознание максимально абстрагируется. Часть 2
Шрифт:
Егор вынул голубя и сунул его мне в руки, другого взял себе.
Последним из могикан, выстоявшим в борьбе с зеленым змием, раздали хлопушки с конфетти и бенгальские огни.
Те, кому достались бенгальские огни, должны были их поджечь, а кому хлопушки, – выстрелить в момент полета голубей. Никто не смел ослушаться.
Ладони ощутили птичье сердце, бившееся в ритме страха. Сквозь призму света я разглядела каждое пёрышко.
Статные голуби, коронованные венчиком, поразили белизной оперенья, и зачаровали веером кружевных хвостов. Пернатые были прекрасны, будто
Ритуал погонять голубей нарушил гармонию жизни птиц, ради прекрасного шоу. На счёт три муки голубки закончились. Освободившаяся из плена, птица поднялась под купол, хотя для голубей такая высота не предел, они летают до разреженного воздуха.
Моя душа, казалась, улетела в паре с голубкой. Оставив нынешние задачи, мысли вернули меня в студенческую жизнь, где правила безмерная свобода.
Клетка исчезла, растворилась, мысли о заточении развеялись. Голубь, вскружив голову, в мгновенье превратился в символ свободы, которую я нежданно приобрела. Произошло чудо. Жаль, что я не поняла, что свободна и уже давно.
Вернув независимость, я боялась ее потерять.
Егор с восхищением следил за белоснежками, и вскоре они уселись на карниз. Голуби, подгоняемые возгласами «Ура-а!», хлопушками, свистом и аплодисментами, снова взлетели и понеслись по кругу, доставляя радость окружающим.
Голубка парила, распушив ажурный хвост. На мгновенье, заострив взгляд на белесом ангеле, я видела, как остановилось время. Будто густой кисель, оно тянулось, и жизнь виделась как в замедленном кадре. Крылья выписывали траекторию так, что было видно, как колыхаются нежные перышки на ветру. Однако мысль осталась быстра, и молнией пронзила сердце:
– Не много ль птиц?..
Абрис голубки увеличился, вырос до размеров лебедя. Зачарованная преобразованием птицы в ангела, я боялась пошевелиться. Но картинка рассыпалась, когда птица, сложив крылья, упала камнем на кафельный пол.
Испуг вернул в сознание. Пересохшее горло сбило дыхание. Я ухватилась за Егора, чтобы не упасть. Нескончаемый шум одноклассников пробудил от мистического забвенья. Наверное, спиртное затуманило голову. Со мной явно происходили экстраординарные вещи. Как узнать, что именно?
Голуби, пролетев пару кругов, приземлились.
Егор позаботился о моем шатком состоянии и усадил. Головокружение прошло.
«Исцели себя сама!», – завертелась в голове аффирмация Луизы Хэй. Она помогла забыть о птицах и переключиться на позитив. «В нынешней жизни мало радости, подумаю о Егоре», – заключила я.
Мне нравились перемены. Наслаждаясь свободой, прогулкой по аллее вдоль склона, торжеством, фейерверком и дружелюбной атмосферой, я радовалась, что день перемен оказался долгим, утолил жажду весельем, избавив от одиночества.
Пообещав друзьям не пропадать, я простилась, заверив, что явлюсь на встречу через год. Взгрустнув, что вечеринка окончилась, я села в такси. Всему есть конец и развлечениям тоже. Незабываемые впечатления, я спрятала в сердце. Пора возвращаться в реальность.
Машина неслась по тоннелю глубокой ночи, раздвигая светом фар темноту пустых улиц, спящих
Таксист, поймав радиоволну со спокойной музыкой, изгнал тишину. Резвая езда по ночной дороге сокращала время на размышления.
До брака я знала любовь, как зыбкую разновидность счастья. Будучи замужем, я поняла, что брак – это список вакансий. По желанию стань режиссёром, продюсером, воспитателем, банкиром, шеф-поваром, гувернанткой, мойщиком окон, кем хочешь… и я заняла часть вакансий, не рассчитав силы.
Возложив воз обязанностей на себя, я ждала помощи от мужа, мечтала услышать одобрение. Упиваясь самопожертвованием и ощущением, что в меня верят, я не заметила, как пролетели годы. Сменяя сезоны, изменились привычки, желания, мечты и характер. Каждый год оставил возрастные отметины морщинками и сединой.
С появлением дочек Катерины и Дашки увеличились заботы, и каждый прожитый день привносил немало хаоса в семейные отношения. В трудностях мы, незримо, теряли свое я.
Жизнь мужчин была проще, так мне казалось. Склонность к нарциссизму сильного пола раздражала меня, как быка красная ткань. Уязвленное самолюбие вызывало зависть к тому, как мужики с достоинством стареют. Ни одна женщина не осудит их за пивной живот, поседевший волос и индифферентность.
У женщин жизнь сложнее. Стоит появиться морщинке, как жизнь превращается в трагедию вселенского масштаба.
Для меня трудные времена с внешностью наступили, когда родилась Катюша – первый ребёнок. Суеверия, что нельзя стричься при беременности и окрашивать волосы, превратили причёску в неопрятный пучок.
Неумение обращаться с малюткой выбило из колеи. Следить за внешностью не получалось и я походила на запущенный сад.
Жизнь принадлежала дочке, пока я кормила грудью. Все реже я слышала от мужа сравнения с цветком и стройной ланью, в небытие ушли оргазм и страсть. От беременности фигура потеряла форму. Незавидная внешность портила настроение. По утрам я вполне соответствовала стойкому определению «упала с сеновала, тормозила головой». По причине набранных килограммов одежда не налезала. Шутка ли плюс двадцать килограмм. Для шмоток катастрофически не хватало денег. Рядиться в мамины устаревшие наряды, хотя и дорогие, стало обыденной привычкой.
Одежда оказалась не главным злом в проблеме отношений.
Адам не спешил домой. Задерживаясь на работе, превратился в трудоголика. Все реже я слышала комплименты; поцелуи сократились до катастрофического минимума. Хорошо, если муж не ходил налево, пока я была в декретном отпуске.
Разрушительная ревность добавила, домохозяйке, психологических причуд, изменив восприятие действительности и отношение к супругу. Как результат – неудовлетворённость жизнью.
Спустя годы мы преодолели трудности на пути к счастью. Сложности семейного бытия остались позади.