На крючке
Шрифт:
Пикап вильнул через разделительную полосу, и на мгновение Рейвен подумала, что увидит проблеск божественной справедливости. Но водитель выровнял машину и поехал дальше, будто ничего не случилось.
Рейвен нажала кнопку, опуская стекло, закурила новую сигарету и завела двигатель. Все еще трясясь, она вывела машину из темноты заправки и выехала на дорогу.
Глава 02
Рейвен свернула на тихую улочку в предгорьях к югу от бульвара Вентура. С соседских веранд на нее тупо смотрели резные хэллоуинские тыквы, с неровными зубами и сияющими прорезями глаз. Рейвен
Она въехала на подъездную дорожку и нажала кнопку на пульте управления гаражом, прицепленном на солнцезащитный экран машины. Дверь поехала вверх. Рейвен выждала еще минуту, прежде чем заехать внутрь, держа мотор на холостом ходу. Нужно убедиться, что гараж пуст.
Удовлетворившись увиденным, она заехала в гараж, нарочно оставив дверь открытой, вылезла из машины и подошла к передней части дома. На улице было тихо. У обочины стояло несколько машин, но они принадлежали соседям.
Рейвен вернулась в прохладу гаража, открыла пассажирскую дверцу и достала свою сумочку и портплед с костюмами для выступлений. Потом закрыла дверцу и взглянула на «БМВ». Привычка, заведенная в те времена, когда после плохой ночи Рейвен приходилось напомнить себе о преимуществах своей работы. «БМВ» был подарком от мужчины, который принял деловые отношения за нечто большее. Она дождалась, пока не получила от него документы, передающие право владения на машину, а потом мягко дала ему отставку. Ее нельзя купить, сказала она с улыбкой; по крайней мере, не таким способом. Ее можно только взять в аренду, и то не в полной комплектации.
За долгие годы она выучила: всегда нужно утаивать какую-то часть себя. Иначе твое сердце будет разбито, а Рейвен уже достаточно нахлебалась горя. Она отгородилась от всех и сосредоточилась на жизни, своей и Кевина. И сейчас никто не отберет у нее эту жизнь.
Вращая плечами, чтобы расслабить мышцы, Рейвен открыла дверь, ведущую из гаража в заднюю часть дома, прошла по коридору и вышла на кухню. Она бросила сумочку на стол, достала из холодильника бутылку воды и выпила половину.
Рейвен достала из портпледа рабочую одежду, запихнула ее в стиральную машину и вышла наружу за почтой. Дверь в дом осталась открытой, чтобы она могла быстро вернуться в случае каких-то неприятностей. Обошлось без неприятностей, почта тоже не содержала никаких сюрпризов. Ни конвертов с рукописным текстом, ни угроз, только обычный мусор и счета.
Рейвен вернулась на кухню и тут вспомнила, что в начале недели она куда-то задевала темные очки; она обыскала весь дом, но так их и не нашла. Сейчас она отправилась в гараж, посмотреть в машине. Она вывалила письма на капот и посмотрела в перчаточном ящике, потом под сиденьями. Ничего.
Рейвен прекратила поиски и начала думать, где же она могла их оставить. И вспомнила. Днем ранее она вынимала продукты из багажника; в гараже было темно, и она сняла очки. И наверно, оставила их там.
Она щелкнула кнопкой открывания багажника и пошла к задней части машины. Внутреннее освещение багажника не работало, поэтому Рейвен включила свет выключателем на дальней стене гаража. Люминесцентные трубки, пробуждаясь, замерцали, бросая в багажник импульсы резкого, жесткого света. Перед Рейвен мелькнула ужасная застывшая картина. Потом свет стабилизировался, и Рейвен смогла разглядеть все.
Она уставилась внутрь багажника. В его утробе лежало полуодетое тело, обрубок шеи был замотан прозрачной пластиковой пленкой, туго стянутой по краям завязками.
И тогда она закричала.
Глава 03
Рейвен ждала на кухне полицейских; минуты еле ползли. Она докурила сигарету и зажгла от нее новую. Она подумала, не постучаться ли к соседям, рядом или напротив, но решила остаться дома. После переезда сюда она держалась от них на расстоянии, опасаясь, что люди могут выяснить, кто она и чем зарабатывает себе на жизнь. В любом случае, на ее крик никто не прибежал. Никто. При этой мысли она едва не расплакалась.
Рейвен могла бы дождаться полицию на лужайке перед домом, но она была уверена – в доме никого нет. Никаких признаков взлома, ни вскрытых замков, ни выбитых окон. Все как обычно, за исключением обезглавленного тела в багажнике машины.
Она включила кран, затушила вторую сигарету о струю воды, потом смыла черные пятна пепла, засунула окурок в измельчитель отходов и включила его. И пошла к входной двери ждать полицию.
Прошла еще минута. Долгая минута. Она потерла глаза, испачкав пальцы тушью.
Луч фонарика пробежал по стеклянной панели входной двери, и Рейвен вздрогнула. Потом прозвенел звонок. Она сделала пару глубоких вдохов и отворила дверь. На пороге стоял одинокий полицейский, женщина. У обочины была припаркована патрульная машина, ее огни пятнали соседские газоны и бросали красные брызги на стоящие на окнах безвкусные украшения для Хэллоуина.
– Мэм, вы звонили по поводу обнаруженного тела? – спросила женщина, из-за угла дома показался ее напарник.
Рейвен открыла дверь пошире, пропуская полицейских в дом; ее руки все еще дрожали. Внезапно поле зрения сузилось. Красно-синий газон оторвался от земли и метнулся к ней. Бумажные пауки, ведьмы и гоблины заплясали в окнах. Она почувствовала, как подгибаются ноги, откуда-то издалека слышался женский голос: «Мэм? С вами все в порядке? Мэм?»
Рейвен сидела в машине «Скорой помощи», рот и нос закрывала кислородная маска. Рядом присел медик.
– Не волнуйтесь. У вас был шок, – сказал он.
Улица за его спиной как по волшебству превратилась в карнавал огней и униформ. Соседи, стоя на краю своих ухоженных палисадников в халатах и шлепанцах, любовались зрелищем. Хэллоуинские украшения никуда не делись, но сейчас казались скорее нарядными, чем пугающими. И центром карнавала, главной достопримечательностью, был дом Рейвен. Люди в бумажных комбинезонах входили и выходили через переднюю дверь, а желтые ленты «место преступления» развевались повсюду, как гирлянды.
На мгновение Рейвен не поняла, что же они все тут делают, а потом события последних часов вернулись серией вспышек, и у нее вновь закружилась голова. Она закрыла глаза и вдохнула побольше кислорода.
– Она в состоянии разговаривать с нами?
Когда Рейвен открыла глаза, рядом со «Скорой» стояли мужчина и женщина, оба в деловых костюмах. Мужчина, афроамериканец, около пятидесяти пяти, с лицом не столько живым, сколько впечатляюще скомпонованным: тяжелые веки и широкий нос боксера дополняли уши, торчащие, как ручки спортивного трофея. Женщина немного моложе, под пятьдесят, светлые волосы коротко подстрижены, глаза ярко-синие.