На Крючке
Шрифт:
— Я бы убил его тысячу раз и заставил бы тебя смотреть каждый из них.
Он вытаскивает нож из моего бока, кровь хлещет из раны и пропитывает мою рубашку, моя кожа становится липкой.
— Он должен был стать моим, — говорит он. — Он обещал, что возьмет меня к себе, как только ты уедешь. Он собирался отослать тебя, но потом вдруг передумал, — край ручки ударяется о мою щеку. — И так, я ждал... три года, пока тебе исполнится восемнадцать, а потом ты все испортил.
Медь скапливается у меня во рту, и я сплевываю
— Я оказал тебе услугу.
— Ты забрал у меня всё! — кричит он. — Значит, я заберу всё у тебя.
Хотя я уверен, что он хотел, чтобы его слова внушали страх, они приносят только осознание. Потому что я думал точно о такой же фразе. Я представлял ее себе тысячей разных способов, когда представлял свои последние слова Питеру. Смех подкатывает к моему горлу, боль в боку стихает; хотя это ничто по сравнению с разрушительной правдой, что Сми такой же, как я.
А для него я такой же, как Питер.
— Тебе нужна моя жизнь? — я кашляю, кровь бурлит в горле. — Все, что тебе нужно было сделать, это попросить. Она твоя.
Брови Сми опускаются.
— Этого недостаточно, — он идет ко мне, наклоняясь, пока его лицо не оказывается прямо напротив моего. — Я хочу увидеть выражение твоего лица, когда я убью единственного человека, который проявил к тебе любовь.
Он говорит о Венди. Конечно, о ней. Потому что жизнь — это полный круг, и вполне уместно, что он заберет у меня то, что я так хотел забрать у Питера.
Поп. Поп.
Мое сердце колотится в груди, когда раздаются выстрелы, мой желудок сжимается, когда мои глаза в страхе перебегают на Венди.
Нет. Только не она. Кто угодно, только не она.
Облегчение разливается по моим венам, когда я вижу, что она в порядке, пистолет исчез из ее рта, ее глаза расширены, когда она смотрит на обмякшую фигуру Старки, мертвую у ее ног.
В воздухе раздается еще один хлопок, Питер делает шаг вперед, стреляет Сми в затылок, и тот тоже падает на землю.
Я не чувствую удовлетворения от его смерти. Я слишком хорошо понимаю всепоглощающую ярость жажды мести. Как она проникает в твои поры и отравляет твою кровь, пока ты не можешь думать ни о чем, кроме мести. Я лишь надеюсь, что в смерти он обретет покой.
— Придурки, — бормочет Питер, подходя и отвязывая Венди. — Тина, теперь ты можешь выйти.
Тина встает с того места, где она сидела за большим камнем, прячась все это время. Я кривлюсь, когда встаю, моя рука прижимается к боку, жжение пронизывает мое туловище. Мои ноги спотыкаются от головокружения, но я глубоко дышу, пытаясь сфокусировать взгляд.
— Тебя зовут Джеймс Барри? — спрашивает Питер, наклоняя голову.
— Да, — отвечаю я.
Я
— Ты похож на своего отца, — продолжает Питер. — И твой брат похож на тебя.
46.ВЕНДИ
Сколько тайных членов семьи у Джеймса?
Мои запястья горят от веревки, которой их обвязали. Я разжимаю пальцы, не обращая внимания на пульсацию в голове и засохшую кровь, стягивающую кожу на лице.
Я очнулась в тумане, с пистолетом, прижатым к моему виску и Сми, угрожающим жизни Джеймса. На моем запястье порезы от того, как я боролась с веревкой, и, честно говоря, я никогда не чувствовала себя такой беспомощной, как тогда, когда увидела, как Джеймс упал на колени — раб своей травмы.
Если бы мой отец не убил Сми, это сделала бы я.
Гнев разливается по мне, как горячая лава, от того, как отец обманул меня. Использовал моего брата, чтобы доставить меня сюда, и позволил Тине издеваться надо мной и связать меня.
Это не любовь.
Джеймс смеется, его глаза подрагивают, когда он горбится. Беспокойство охватывает мою грудь, когда я думаю, насколько серьезно он ранен.
— Ты издеваешься надо мной, — говорит он. — Кузен и брат? Должно быть, мне повезло.
Мой взгляд останавливается на Тине, когда она приближается ко мне.
Мой отец постукивает пистолетом по ноге, его поза жесткая, глаза твердые, как сталь. Если бы вы спросили меня месяц назад, я бы сказал, что у моего отеца точно нет оружия. И все же он здесь, выглядит как гангстер.
— Хотел бы я, чтобы это было шуткой, — говорит он.
Джеймс качает головой и спотыкается, его рука роняет нож на землю. Мой желудок падает на пол, и я начинаю двигаться, но меня дергают за волосы, Тина крепко сжимает меня.
— Я так не думаю.
Я недолго думаю о том, чтобы бороться с ее хваткой, но я не хочу отводить взгляд от Джеймса, боясь, что если я это сделаю, произойдет что-то ужасное. Паника растекается по моим венам.
Мой отец делает шаг вперед, отбрасывает нож с дороги и подходит к Джеймсу, направляя пистолет ему в лоб, пока он не падает на колени.
— Папа, — умоляю я, мое сердце колотится в груди. — Прекрати это.
Он снова смотрит на меня.
— Ты не видишь сходства, Венди?