На крючке

Макинтайер Эмили

Брови Питера поднимаются к линии волос.

— Ты знаешь, кто я?

Ру качает головой.

— Ты хочешь сказать, что я глуп? Ты пришел на мою территорию и думаешь, что раз тебя зовут Питер Майклз, то ты можешь попросить нас прыгнуть, а мы скажем, как высоко, а потом поблагодарим тебя за услугу? — он качает головой. — Здесь все не так. Если ты хочешь работать на меня со своими самолетами и кораблями, мы можем поговорить. Я более чем готов заключить полюбовное соглашение. Но не думай ни секунды, что раз ты

золотой мальчик в глазах всего мира, то я будет до этого дело здесь, у себя дома, — он показывает на свою грудь. — Это мои улицы. И каждый на них платит свои взносы. Ты меня понял?

Мои внутренности раскалываются от слов Ру, шок пронзает мой желудок, как стрела. Он думает о том, чтобы работать с ним. После того, как мы договорились, что он скажет нет.

Питер молчит долгие мгновения, а потом потирает подбородок и кивает.

— Я буду распространять твою пикси и твое оружие, но я хочу пятьдесят процентов.

Я скрежещу зубами, а Ру смеется.

— Десять.

Питер улыбается.

— Сорок.

Губы Ру истончаются, его глаза темнеют.

— Кажется, ты меня не понял, да? Ты мне не нужен.

— Возможно, это правда, — Питер кивает. — Но ты будешь дураком, если откажешься от меня. У вас могут быть поставщики, но ни один из них не обладает моим опытом, и ни один из них не имеет всемирно известной службы перевозчиков, которая может войти в любую страну в любое время, — он подходит ближе к Ру, и мой позвоночник выпрямляется. — Все, что тебе нужно сделать, это сказать слово, и я упакую твою пикси и отправлю ее в места, которые ты видел только в своих мечтах.

Звонок прерывает момент, и Питер достает свой телефон из кармана, бросая взгляд на экран. Вздохнув, его тело расслабляется.

— К сожалению, господа, я вынужден прервать нашу встречу, — он поднимает взгляд, его глаза морщатся в уголках от улыбки. — Я обещал своей дочери, что буду дома к ужину.

Мой желудок подпрыгивает при упоминании Венди. Интересно, что бы он чувствовал, зная, что последствия оргазма его дочери покрывали мои пальцы накануне вечером? Что я держал ее жизнь в своих руках, пока она умоляла меня приблизить ее к смерти.

Питер идет вперед, протягивая Ру руку для пожатия.

— Мы окончательно определимся с планами где-то на следующей неделе. Прими правильное решение, хорошо?

И тут он подходит ко мне. Его очаровательная маска слегка сползает, когда он поворачивает шею, чтобы посмотреть мне в глаза. Желчь обжигает горло, когда я кладу свою ладонь на его.

Его взгляд холоден. Расчетливый.

— Может быть, однажды ты скажешь мне свое имя?

Предвкушение врезается в меня, как таран, и улыбка растягивается на моем лице.

— Я с нетерпением жду этого момента.

17. ВЕНДИ

Мой

отец действительно вернулся домой. На два часа позже, чем обещал, и с таинственной женщиной под боком, но я не буду обращать внимания на эти детали, потому что его присутствие здесь перевешивает все отрицательные моменты.

Даже несмотря на то, что он пропустил ужин.

— Итак, что ты ещё раз делаешь для моего отца? — спрашиваю я Тину, следуя за ними в неиспользуемый домашний офис.

Она улыбается, держа под мышкой папку, и устраивается поудобнее на темном кожаном диване. Она красива в своем роде. Стройная и миниатюрная, с носиком-пуговкой и пышной челкой. Но я не могу побороть зависть, которая бурлит в глубине моего нутра, зная, что она получает неограниченный доступ к вниманию моего отца, в то время как остальные из нас молятся о том, чтобы получить хоть каплю.

— Я его правая рука. Без меня твой отец пропал бы.

Она поворачивается к нему, улыбаясь, и он подмигивает в ответ.

Заткните меня. Засосав нижнюю губу в рот, я киваю.

— Понятно.

— Она моя помощница, — вклинивается папа.

— Это ее голос я всегда слышу прямо перед тем, как ты торопишь меня с нашими звонками? — поднимаю брови.

Между его глазами образуются морщинки, губы опускаются, и маленькая девочка во мне, все еще отчаянно нуждающаяся в его одобрении, трусит под его пристальным взглядом.

— Прости, это было грубо, — поспешно говорю я. — Я просто… это тяжело, когда тебя так много нет. Особенно в этом новом месте.

Он вздыхает, смотрит на Тину, а потом снова на меня.

— Оставь нас, Тина.

Ее глаза расширяются, и она ерзает на своем месте.

— Питер, нам нужно…

— Мне нужно поговорить с дочерью. Наедине. Выйди.

Она вдыхает и кивает, откладывает папку, лежащую у нее на коленях, и медленно выходит из кабинета, ее глаза сужаются, когда она смотрит на меня.

Сука.

Я смотрю, как она закрывает за собой дверь, и поворачиваюсь лицом к отцу.

— Итак… — он улыбается, подходит к своему столу и прислоняется к нему. — Что у тебя нового, маленькая тень?

Это ласковое обращение, словно лассо, обхватывает меня за сердце и тянет, ностальгия когтями впивается в мои внутренности. На кончике моего языка вертится мысль сказать ему. Я встречаюсь кое с кем. Ты бы его возненавидел.

Но я пока не хочу забираться в эти воды, я все еще хочу сохранить Джеймса для себе, прежде чем представить его семье.

Я натягиваю на лицо улыбку, но в груди поселяется боль.

— Просто работаю в кафе и осваиваюсь на новом месте. Ты уже осмотрелся?