На крючке
Шрифт:
– Ты в порядке?
– Нет, - дерьмо, дерьмо, дерьмо. Теперь мне придется все рассказать.
– Я, гм... Нет.
И в следующую секунду его руки обнимают меня, удерживая напротив его сильного тела. На мгновение я напрягаюсь, ощущая слишком много всего. Ни один мужчина никогда не обнимал меня так. Ни один из моих якобы парней или любовников никогда не обнимал меня по-настоящему. И конечно, меня не обнимал мой отец. Это знание шокирует, как и тот всеобъемлющий комфорт, что я чувствую в объятиях Дрю.
Я
И он не отпускает. Удерживает в своих объятиях. Не укачивает и не говорит ничего, просто крепко держит, прижимая свои губы к моей макушке. Я словно завернута в кокон его тела. В безопасности от всего мира.
Когда я всецело расслабляюсь в объятиях Дрю, он произносит:
– Хочешь поговорить об этом?
Мне нравится этот особый тон его голоса. Никогда не слышала, чтобы он так говорил с кем-то кроме меня. Но вместо того, чтобы высказаться, я отодвигаюсь от парня. Не могу говорить о случившемся и в то же время обниматься с ним. Не в том случае, когда мне все еще дорого мое достоинство.
К счастью, Дрю отпускает меня, но выражение его лица напряженное, будто он побежит и надерет кому угодно задницу, если я только об этом попрошу. Если бы я не была так вымотана, то улыбнулась бы.
– Я ездила навестить маму.
Страх застывает глубоко в его глазах, и я проклинаю себя.
– Она в порядке, - говорю я быстро.
– Это было... Она просто... Ах...
– гребаное дерьмо, как я могу жаловаться на выходки моей матери человеку, который готов убить, лишь бы вернуть собственную мать?
Не знаю как, но Дрю понимает меня, и в его глазах появляется доля иронии.
– Ты можешь рассказать мне о проблемах с твоей матерью, Анна. Обещаю, это не расстроит меня.
Мои плечи опускаются, когда вздыхаю.
– Просто все это кажется глупым, когда...
– я снова прерываю себя на полуслове, заливаясь румянцем от раздражения.
Дрю касается моих щек, убирая выбившуюся прядь волос.
– Что случилось?
Я раскачиваюсь на каблуках и опускаю взгляд на свежескошенную траву. Кончик моей туфли измазан мелом.
– Она продает дом, - горечь наполняет мой рот.
– Чтобы поехать в кругосветный круиз с Терренсом-жопотрахальщиком.
Дрю проводит руками вдоль своих стройных бедер, глядя на меня.
– Черт, Анна. Мне жаль.
Ага, он-то знает, каково это, потерять родной дом. И меня снова передергивает. Мне не на что жаловаться, к тому же Дрю не кажется расстроенным. На самом деле, он просто немного морщит нос.
–
Я пытаюсь не рассмеяться.
– Ее парень на данный момент. И, слава богу, я не выражаюсь буквально, называя его так, - моя улыбка быстро угасает.
– Хотя на самом деле мне следует называть его "блуждающие руки".
Брови Дрю сходятся на переносице, а его ноздри расширяются, когда парень уточняет:
– Он же не трогал тебя, верно?
Думаю, Терренс отправился бы на больничную койку, скажи я сейчас "да", но я качаю головой, и Дрю расслабляется.
– Нет. Но он лапает маму у меня на глазах.
Дрю снова хмурится.
– Думаю, я бы немного двинулся умом, если бы мне пришлось увидеть, как какой-то парень лапает мою маму.
– Это отвратительно, - говорю я.
– Он делает это, чтобы достать меня. Из-за него она и продает наш дом. Потому что у старого Терренса нет денег, чтобы оплатить свою часть круиза, - я снова проклинаю себя.
– Я ничего не могу с этим поделать. Она не хочет меня слушать, неважно, что я скажу.
Я быстро моргаю и пытаюсь успокоиться, но не могу остановить поток слов.
– Знаю, что это эгоистично. Я уже не живу в том доме да и не планировала там жить. Но ощущение такое, будто у меня отбирают последнее безопасное пристанище. И теперь я уже никогда не смогу...
– я замолкаю, ощущая всепоглощающий ужас.
Но Дрю заглядывает мне в глаза и заканчивает фразу за меня.
– Снова приехать домой? Не сдерживайся из-за жалости ко мне, говори, что хочешь сказать, Анна. Мне не нужна твоя жалость.
Я хочу сквозь землю провалиться.
– Думаю, есть разница между жалостью и сочувствием, верно?
Не разрывая зрительный контакт, он кивает.
– Иногда, ни с того ни с сего я улавливаю запах своего старого дома. Не знаю точно, что это за запах, может, смесь аромата старых книг и кофе или стирального порошка и прохладного воздуха, - его взгляд затуманивается.
– Но все просто пахнет, как дом. И я скучаю по нему так сильно, что не могу дышать.
– Я бы хотела, чтобы ты мог снова вернуться домой, - говорю я, борясь с желанием заплакать.
Глаза Дрю удерживают мой взгляд.
– Я бы тоже этого хотел. Но думаю, нам нужно просто обзавестись собственными домами.
Глядя на него в лучах золотистого солнечного света, на его уставшее лицо и то, как серьезно парень смотрит на меня, я думаю, что могла бы полюбить такого мужчину. Я могла бы полюбить его навечно. Мое дыхание становится прерывистым.
– Когда я найду свой собственный дом, - говорю я, - то никогда его не оставлю.
Его кадык дергается.
– Хороший план, - он делает еще один шаг ко мне.
– Мне жаль, Анна.