На линии огня. Слепой с пистолетом
Шрифт:
Чавес, почти сияя, объяснил с некоторой долей гордости и смущения:
— Это такой прием, которому я научился в армии, чтобы легче запомнить. Так я запоминаю номера. Ну, слово из семи букв на семь номеров. Просто нажимаешь Ю-К-Е-Л-Е-Л-Е.
— Ты не так произносишь, — сказал Хорриган, — надо Ю-К-И…
— Может быть, — согласился Чавес, — но в номере Ю-К-Е, легче запомнить.
Хорриган устало улыбнулся и пожал плечами:
— Если ты так говоришь. Спасибо, что подвез.
Уже войдя в здание аэропорта, волоча свой тяжеленный багаж, он мурлыкал «Юкелеле» по
Он повесил трубку на место, достал свою записную книжку и вписал туда Юкелеле. Страница, открытая им наугад, была вся исписана анаграммами и палиндромами из «ЮЗ СКЕЛЛУМ ЛА». Сама фраза крупными буквами была выписана прямо посредине листа.
— Эй, — сказал он сам себе.
Семь букв в «СКЕЛЛУМ». Если ЛА означает Лос-Анджелес…
Он набрал буквы С-К-Е-Л-Л-У-М на наборном плато. И лихорадочно схватил книжку и ручку, как только в трубке зазвучали звонки.
Наконец, любезный женский голос произнес: «Юго-Западный банк».
Он обвел ЮЗ.
Юго-Западный.
Голос сказал: «Могу я помочь вам?»
— Уже помогли, — ответил Хорриган. — Какой у вас адрес?
Уже на бегу к выходу он успел заметить на экране телевизора в небольшом зале, как президент поднимается на Воздушные Силы N1, сопровождаемый агентами, включая Билла Уоттса и Мэтта Уайлдера. Время летело, и Хорриган спешил.
А на 20 этаже «Бонавентуры» в своем номере Митч Лири, сидя на краю кровати, осторожно откручивал металлическое основание своей счастливой кроличьей лапки, ту часть, которая держала цепочку с ключами. Там освободилось место с двумя пазами внутри талисмана, В эти отверстия Лири поместил два девятимиллиметровых патрона. Затем, тихонько напевая свою любимую песенку «Битлз», он прикрутил металлическую крышку на место. Ключи зазвенели, надежно скрывая пули.
— Прошу прощения, — развела руками миловидная сотрудница банка. Ее длинные светлые распущенные волосы и крупные золотые сережки заставляли Хорри-гана выгибать шею, чтобы взглянуть из-за них на экран компьютера, где она проверяла счета и вклады, — ни одного из тех имен, что вы нам дали.
Он дал ей посмотреть фотографии Митча Лири и несколько фотопринтов, а заодно и всех остальных, внесенных в список ЦРУ.
За стеной ее кабинки вокруг Хорригана собрались еще несколько сотрудников, преимущественно женщин, которые тоже наблюдали за экраном монитора. И они просмотрели фотографии Хорригана — снимки Лири и компьютерные варианты.
Хорриган повернулся к ним, пока они просматривали фотографии, обмениваясь друг с другом междометиями, пожимая плечами и отрицательно качая головами.
— Попробуйте представить его в гриме, — предложил Хорриган, — шляпа, парик, возможно, усы.
Женщина за компьютером, которую звали Мардж, уже просмотрела все снимки.
— Я уверена, что никогда не видела его здесь, — сказала она, — но я работаю здесь всего лишь пару недель.
— А кто занимался открытием вкладов до этого?
Шумок за его спиной смолк, словно кто-то нажал на выключатель. Он обернулся и увидел опущенные глаза, упавшие лица. Каким-то образом, по какой-то причине его вопрос внес горький осадок в происходящее.
— Что-нибудь не так? — спросил Хорриган. — Кто открывал здесь новые счета до Мардж?
Полная брюнетка, чересчур переборщившая и с косметикой, выступила вперед и робко произнесла:
— Пэм. Пэм Магнус.
— А где я могу найти ее?
— Она… Ее нет.
— Нет?
— Кто-то убил ее.
Хорриган ошеломленно шагнул вперед и положил руку на плечо молодой женщины, у которой на глазах навернулись слезы: «Ее убили?»
Молодая женщина скорбно кивнула и указала на фотографию у себя на окошке: немного полноватая женщина — на снимке она каталась на коньках. Ее улыбка искрилась. Приятная девушка.
— Это она? — спросил он.
Заплаканная сотрудница кивнула.
Он подошел к окошку, взял фотографию в руки и посмотрел внимательно: на снимке Пэм Магнус была одета в спортивный свитер с большой отчетливой яркой буквой «М» на груди.
Похоже на символ «Миннессота-Твинс»
Он почувствовал, как кровь приливает к его лицу.
— Пэм была из Миннессоты?
Заплаканная сотрудница подтвердила.
«Третьи умирают только потому, что они из Миннеаполиса».
— Откуда именно? — спросил он.
А в гостиничном номере Лири сидел на кровати и вставлял части разобранного пластикового пистолета в специальные карманы, нашитые на пояс, который он наденет сегодня вместе с фраком.
Затем он подошел к креслу у окна и сел, еще рас-славленный, но уже готовый собраться в пружину. Oi смотрел на Лос-Анджелес, на крышу под ним, где скучали полицейские снайперы. Ему стало смешно.
— И на кой черт им это надо?.. — тихо сказал он.
Пока Мардж проверяла компьютерные файлы, Хор-риган набрал номер на ее служебном телефоне.
— Лилли, — говорил он, — я связался с детективом, занимающимся этим убийством, и он сказал, что девушку… точнее двух девушек, вместе с подругой, убили слишком… в общем, в манере коммандос.
— В манере коммандос?
— Он просто схватил и свернул им шеи, как одуванчикам. Сломал их.
Мардж за компьютером посмотрела на него и сглотнула. А слезливая сотрудница ничего не услышала, поскольку уже ушла домой.
— «Путешественник» настаивает на проведении сегодняшнего вечера, — говорила Лилли, пытаясь перекричать шум в вестибюле, ее голос потрескивал в дырочках динамика. — поскольку мы не можем доказать присутствия Лири. Харри Сарджент отказывается отменять обед.
— Доказательством может стать мертвый президент.
— Фрэнк, ты обязан быть в Сан-Диего! Ради себя в меня. Мы здесь в полной готовности встретить Лири. Если Уоттс или Сарджент узнают, что ты еще в городе…
— Лил, дорогая, я тебя очень люблю, но сейчас s вешаю трубку.