На линии огня
Шрифт:
Стояли они не слишком плотно, Римо протянул руку между ними и, схватив торговца за висевшую у того на шее золотую цепь, рванул к себе. Тот вылетел из-за укрытия, точно шарик из лотка китайского бильярда.
— Эй, полегче! Он у нас один.
— Да, — глухо поддержал другой голос. Но не успели они ринуться на Римо, как он перевернул торговца вверх ногами и, держа за лодыжки, стал трясти. Из карманов посыпались пятидолларовые пакетики с «травкой». Римо тряхнул сильней. На землю посыпались деньги: купюры, монеты. Каждый раз, когда Римо его встряхивал,
— Помогите! Даром отдам! Помогите!
— Заткнись, — сказал Римо. — Ты и так отдашь. — И пинками стал отшвыривать пакетики и деньги созерцавшим все это мальчишкам. — Вот. Забирайте все. Только уматывайте из моего парка.
И Римо продолжал трясти торговца, отбрасывая ногой то, что сыпалось из его карманов. Семеро парней стояли молча, как будто раздумывая, потом все разом ринулись хватать пакеты и деньги, и через пятнадцать секунд на земле было уже чисто, а где-то во мраке раздавался удаляющийся топот.
— Они за это поплатятся, — прохрипел торговец.
— Ужасно сознавать, что тебя все бросили, правда? — спросил Римо.
— Кто ты такой? Что тебе надо? Кончай стукать меня головой!
Римо поставил его на ноги. Парень был одного с ним роста, но еще худощавее.
— Я один из воспитанников сестры Мэри Маргарет, — сказал Римо. — Ей не понравилось бы то, что делается в ее парке.
Торговец принялся оправлять на себе одежду.
— Я тебе уже сказал: это парк общественный.
После этого он потер левой рукой макушку, в то время как правой полез за пояс брюк сзади и, выхватив оттуда складной нож, щелкнул фиксатором. Выскочившее лезвие блеснуло при свете фонаря, показавшись при этом хрупким, как стекло.
Римо покачал головой.
— Зря ты это, — сказал он. — А я еще собирался тебя отпустить.
— Черта с два, — сказал негр. — Ты мне дорого обошелся, козел этакий, и теперь я возьму с тебя долг. По кусочкам.
Он махнул ножом, метя Римо в горло. Римо отклонился назад. Нож мелькнул у него перед лицом. Тогда Римо, схватив негра за ноги, снова перевернул его вниз головой и поволок через аллею к скамейке, возле которой стояла урна. Приподняв парня, он сунул его головой в урну. Голова негра стукнулась о бутылки, которыми была заполнена урна, раздался звон стекла. Места в урне явно не хватало, но Римо продолжал давить. Единственный стон был заглушен хрустом стекла. В конце концов из урны остались торчать только уродливые желтые ботинки на двухдюймовой подошве. Тогда Римо согнул ноги торговца, спрятав внутрь и ботинки, и придавил еще разок, утрамбовав так, чтобы ничего не торчало. Теперь все было в порядке. Римо довольно потер руки и вернулся на скамейку.
Через десять минут послышались приближающиеся шаги. Громкие, тяжелые — кто-то, нарочито громко вышагивая, приближался к Римо. И вдруг перед ним возник полисмен. Совсем молодой.
Когда полисмен заговорил, Римо опустил глаза в землю.
— Что вы тут делаете, мистер?
Голос его слегка дрожал от испуга.
— Просто сижу в своем парке, — ответил Римо.
— В своем парке?
— Ага. В нашем с сестрой Мэри Маргарет, — сказал Римо.
Полисмен немного успокоился, решив что перед ним безобидный тихопомешанный.
— Вы и дальше намерены тут сидеть? — спросил он после некоторой паузы.
— Да.
— В этом парке белому находиться опасно, — сказал полисмен.
И тут Римо в первый раз поднял глаза и встретился взглядом с полисменом.
— Только не сегодня, — сказал он. — Только не сегодня.
Прежде чем что-то увидеть или услышать. Руби почувствовала запах и рывком села на кровати.
С силой втянула воздух. Ошибки быть не могло: этот запах она знала с детства.
Пожар.
Соскочив с кровати, она принялась расталкивать свою спящую кузину.
— Ленора, проснись! Дом горит!
Шестнадцатилетняя девушка, хмельная от сна, приходила в себя медленно, и Руби ударила ее по щеке.
Та очнулась, потрусила головой и невольно потянулась рукой к щеке, глядя на Руби, которая уже направлялась к двери.
— Дом горит! — бросила Руби через плечо. — Надо разбудить всех остальных!
Вдвоем они подняли все семейство Джексонов. Все делалось как во время противопожарной тренировки: сначала выходили дети, старшие выводили младших.
Руби подала восемнадцатилетней Молли свой чемодан.
— Отнеси вниз, — сказала она. — Запри в багажник и отведи машину за угол, подальше от дома.
Не дожидаясь ответа. Руби выбежала в коридор и принялась барабанить во все двери.
— Пожар! — кричала она. — Проснитесь! Дом горит!
Горели ступени лестницы, полыхали стены и пол, но совершенно не ощущалось запаха бензина или какого-либо другого горючего, нигде не было видно бумаги или чего-либо такого, чем можно было бы воспользоваться для поджога.
Услыхав топот ног по лестнице. Руби посмотрела вверх и увидела парня с шевелюрой в стиле «афро», который вечером околачивался возле дома. В жокейских шортах и тенниске, он летел вниз, перепрыгивая через четыре ступеньки.
Не сбавляя скорости, он хотел проскочить мимо Руби, но та протянула руку и обхватила его поперек туловища.
— Куда это ты несешься? — спросила она.
— Пожар! Дом горит!
— Верно, — сказала она, — наверху кто-нибудь живет?
— Конечно! Пусти меня!
Схватив ее за руку, он хотел было вырваться, но Руби, запустив правую руку в карман халата, выхватила оттуда короткоствольный револьвер 38-го калибра и приставила ко лбу парня точно между глаз.
— Давай наверх и всех разбуди.
— Ч-черт!
Руби пожала плечами.
— Давай двигай или подохнешь прямо здесь. Что тебе больше нравится?
Она взвела курок. Парень сглотнул.
— Ч-черт! — повторил он.
Руби вдавила дуло ему в лоб, и он, развернувшись, бросился вверх по лестнице сквозь огонь, вопя изо всей мочи: