На море (Первая часть дилогии)
Шрифт:
Конфиденциальные сообщения эти переданы были самим капитаном крейсера главному негоцианту порта, англичанину, который вел торговлю пальмовым маслом и слоновой костью и которого никто не подозревал в связях с торговцами невольников, поскольку он всегда проявлял себя одним из самых рьяных сторонников уничтожения торговли неграми. Он всегда был к услугам всех крейсеров и приобрел таким образом полное доверие офицеров английской морской службы, с которыми находился в самых дружеских отношениях.
Находились, однако, люди, подозревавшие, что этот превосходный Джон Буль знаком с королем Динго-Бинго. Они утверждали даже, что между этими двумя почтенными особами существуют более тесные отношения. Как бы там ни было, но именно этот друг и доверенное лицо капитана крейсера послал трех круменов предупредить короля
Нечего было и сомневаться в том, что это был тот самый крейсер, который преследовал нас, и его капитан знал, что мы направились к югу. Конечно, крейсер возьмет то же направление, осмотрит весь берег и не преминет открыть устье реки, где мы стоим на якоре. Штурман, управляющий ходом крейсера, должен знать бараки короля Динго, он проведет туда судно, и нас захватят на месте.
Ужас его черного величества был, впрочем, не так велик, как ужас капитана "Пандоры". Король терял гораздо меньше, и посещение крейсера не могло принести ему особенных убытков. Правда, невольники были еще у него в бараконе, но они уже не принадлежали ему: он успел получить в уплату за них ром, мушкеты и соль. Динго-Бинго нужно было только скрыть эти припасы от крейсера, а что произойдет дальше - ему было безразлично. Получив сообщение от круменов, он приказал своим людям спрятать в лесу все товары, полученные им с "Пандоры", а затем закурил трубку, наполнил стакан ромом и принялся курить и пить с таким беззаботным видом, как будто никакого крейсера и не было.
Но положение капитана "Пандоры" было совсем иное. Правда, он мог вывести своих рабов из барака и спрятать их в лесу (забавно было смотреть, с каким жаром советовал ему король прибегнуть к такому способу). Но даже если бы капитан и согласился на это предложение, крейсер, войдя в реку, все равно взял бы в плен "Пандору", а невольники остались бы в стране, и король, захватив их снова, вторично продал бы их. Старый негодяй не подавал виду, что очень в этом заинтересован, и самым серьезным образом настаивал, чтобы капитан согласился с этим планом, который якобы только и может спасти его.
Но капитан не поддавался на эти уговоры - он знал, как опасно доверить пятьсот негров чьему бы то ни было надзору, особенно в лесу. Предположив даже, что капитану удастся скрыть свой груз, куда девать "Пандору"? Войдя в реку, крейсер тотчас же заметит судно и немедленно захватит его. Что будет тогда с невольниками, с экипажем, с самим капитаном? Как будет жить он среди дикарей? Он знал, что если очутится во власти короля Динго, тот не особенно почтительно и гостеприимно отнесется к нему. Вот почему, не слушая советов его величества, капитан решил водворить на место груз и немедленно пуститься в путь. Это было действительно единственно верное средство - до подхода крейсера выйти из реки и добраться до открытого моря, словом, во что бы то ни стало избежать этой встречи. Как ни был смел экипаж "Пандоры", все же судно наше не могло выдержать атаки военного корабля и даже пяти или шести шлюпок, которые крейсер мог выслать против нас. Средством спасения могло быть только бегство, и шкипер был слишком осторожен и умен, чтобы не понимать этого.
Ветер был легкий и дул с берега - весьма благоприятное обстоятельство для нашего бегства и неблагоприятное для крейсера. Это внушило некоторую надежду капитану, и он приступил к немедленной загрузке судна. Все шлюпки были пущены в ход и матросам было работы по горло. Только я да мой друг Бен были единственными из всего экипажа, кто не особенно интересовался этим делом. Однако приходилось соблюдать осторожность и работать вместе с другими.
Погрузка шла без особых затруднений. Живой груз был выведен из бараков к реке, перевезен на борт и спущен через люки в пространство между деками. Отдельно были размещены мужчины и женщины с подростками обоих полов и маленькими детьми, черными, как агат, и совершенно голыми. Впрочем, большинство несчастных были вообще без всякой одежды; некоторые женщины были в простых бумажных рубашках или в передниках из пальмовых листьев; некоторые мужчины - в коротеньких юбках из грубой материи; на остальных не было ничего. Надо полагать,
Мужчины были скованы цепями по двое вместе, а иногда по трое и даже по четыре человека вместе; это была мера, предпринятая самим королем, чтобы помешать их бегству. Из женщин только некоторые были в цепях, отличавшиеся от других более независимым характером и выказавшие сопротивление своим гнусным поработителям. Цепи эти не были сняты с них на "Пандоре", и негров водворили на место в том виде, в каком их передали.
Король Динго стоял на берегу и наблюдал за отправкой невольников, в чем принимали деятельное участие и его телохранители. Шкипер стоял возле него, и оба хладнокровно разговаривали, как бы присутствуя при загрузке слоновой кости, а не живого товара. Время от времени король тыкал пальцем в какого-нибудь невольника и указывал капитану качества проданного им товара: "чудная штука", "золото", "добрый тюк", и советовал при этом капитану следить за ним хорошенько в дороге. Видно было, что он досконально знал всех этих несчастных; многие из них были собственными его подданными и выросли на его глазах. Но какое ему было дело до этого, ему нужен был ром и мушкеты, и он продавал их. Король испытывал к своему народу те же чувства, какие фермер испытывает к своим свиньям и коровам. Он стоял на берегу реки, шутил и смеялся, ничуть не взволнованный печальным зрелищем.
Погрузка тем временем продолжалась, большинство несчастных было уже на "Пандоре", когда мы увидели круменов в лодке, быстро направляющихся к судну. Их посылали к устью для наблюдения, пока происходит погрузка. Они должны были вернуться немедленно, как только заметят крейсер или какое-нибудь другое судно на горизонте. Возвращение круменов, таким образом, было доказательством того, что они видели парус, а быстрота, с которой они поднимались вверх по реке, не только подтверждала это, но прямо указывала на то, что у них какое-то важное сообщение.
Капитан и его друг Динго растерянно смотрели на круменов, и сообщенная ими новость еще больше взволновала их. Парус был не только виден, он направлялся прямо к берегу, и крумены, видевшие несколько дней тому назад крейсер совсем близко, теперь сразу узнали его.
Эта новость сразила капитана, но, рассмотрев внимательно небо и положение верхушек деревьев, чтобы определить, с какой стороны дует ветер, он несколько успокоился и дал приказание ускорить погрузку.
Крумены вернулись на свой пост, чтобы следить за передвижением крейсера, а капитан спешил употребить время с пользой. Ветер благоприятствовал "Пандоре", тогда как военный крейсер шел против ветра и не мог подойти к берегу, а тем более войти в устье реки до тех пор, пока не изменится ветер. Оставался всего один час до вечера, неприятель не мог войти в реку раньше завтрашнего утра. Капитан надеялся, что крейсер бросит якорь в одной или двух милях от берега, и поэтому думал, что ему удастся в темноте пройти незамеченным и выйти в открытое море. Крейсер пошлет ему, быть может, вдогонку несколько ядер, но груз его стоит того, чтобы из-за него рисковать; впрочем, другого способа избежать крейсера и не было.
Поэтому решено было попытаться. Только бы крейсер бросил якорь на таком расстоянии от берега, чтобы можно было пройти! Вся надежда капитана основывалась на направлении ветра, который продолжал дуть с востока.
XXII
Как только закончилась погрузка, были укреплены решетки, и к несчастным невольникам приставили двух часовых, вооруженных мушкетами со штыками. Они имели полное право пустить в ход оружие против тех, кто вздумал бы бежать.
Шкипер ждал только донесения круменов. Они появились, и сообщение, привезенное ими, вполне соответствовало его желаниям: крейсер не мог подойти к берегу, он бросил якорь в двух милях от устья реки, где намерен был ждать перемены ветра или наступления дня, а затем двинулся к реке. На это сообщение капитан и рассчитывал. Смелость снова вернулась к нему и, не сомневаясь больше в успехе, он отправился проститься со своим другом Динго. Оба были в прекрасном настроении, и бутылка с ромом переходила от одного к другому. Пока на берегу в хижине короля происходила эта оргия, боцман плыл вниз по реке, чтобы собственными глазами убедиться в положении крейсера и определить путь, по которому должна следовать "Пандора", чтобы увильнуть от врага.