На Муромской дороге

Шведов Сергей Владимирович

– Он лично одобрил сценарий пришествия спасителя из летающей тарелки. – Значит, всё-таки не питерский, а юпитерский?

– Питерский – мелковато будет для спасителя Отечества, – высказал своё мнение Балабанов.

– Смущает генералитет. Сосновский ничего по этому поводу не говорил? – Сосновский считает, что всё это выдумки «Комсомольского агитатора», который слышал звон да не знает где он.

– Сам может заартачиться, привык, понимаешь, работать с документами. – Вот и надо ему объяснить, что против астрологии не попрёшь, – стоял на своём Балабанов. – Пусть встретится с зарубежным специалистом Стингером.

Налимов задумался.

На прыщавом лице его отразились все муки душевной борьбы. С одной стороны не хотелось уходить с насиженного подле Папы места, с другой, всё более очевидным становилось, что побьют. И это в лучшем случае. О худшем Налимову думать не хотелось, но думалось.

– Встречу я вам организую, – сказал он, наконец. – Завтра в десять вечера. – Пароль?

– Привет из Сибири, отзыв – милости прошу к нашему шалашу.

На том и расстались с видным политиком и членом Семьи. Гонолупенко отчалил к Хулио-Игнасио, скоротать ночь в разговоре с умным собеседником. Балабанов же с Марианной приступили к обычному своему занятию – поискам Хуанито. Однако в перерывах вели и политические разговоры.

– Я сразу же поняла, что ты посланец астральных сил, хранящих наше Отечество, – сказала Марианна. – А во время медитации я ясно услышала голос – «это он». – Кто «он»? – не сразу врубился сомлевший после активных поисков Балабанов. – Витязь на белом коне из дружины Владимира Красно Солнышко, присланного астралом.

Белого коня у Балабанова сроду не было. Был, правда, старенький мотоцикл с люлькой канареечного цвета, который из-за отсутствия запчастей и горючки пришлось загнать в сарай, но спорить с провидицей он не стал – витязь так витязь, конь так конь. И почему бы Балабанову не быть витязем, если какой-то там Сосновский нагло пробрался в Кощеи Бессмертные. Марианна, конечно, баба заполошная и с придурью, но, похоже, они здесь в столице все такие. С другой стороны в хозяйственности ей не откажешь и готовит она – пальчики оближешь. А найденного Хуанито вполне можно перекрестить в Ивана. – Нет, – возразила Марианна, – назовём его Владимиром. – А если будет девочка?

– Астрал мне подсказывает, что будет мальчик.

Возражать астралу Балабанов не стал: как говорится, будущее покажет, да и выбор у звезд, в сущности, невелик – либо мальчик, либо девочка. С тем капитан и уснул умиротворённый, приткнувшись к горячему боку специалистки с дипломом.

Утро обрушилось на Балабанова горячей волной грандиозного скандала, затеянного Примадонной. Сия особа перехватила белый «Мерседес» озабоченной государственными проблемами четвёрки прямо на дороге, вперила руки в боки и понесла по кочкам в таких выражениях, что смутились даже видавшие виды гаишники, не в добрый для себя час сунувшиеся было к даме с претензиями по поводу парковки.

Портсигарова, однако, смутить было трудно, а уж запугать тем более: – Я тебя предупреждал, кто в твоём доме правит бал. Пёсик этот нечистый дух только зафиксировал.

Примадонну слова Портсигарова не убедили, и на голову шоуменов обрушился новый вал из отборных ругательств и обвинений в связях с нечистой силой. Под посланцем ада подразумевался кобель Джульбарс, известный уже всей Москве как предвестник катаклизмов и прочих несчастий.

– Ты зачем этого кобеля в мой дом притащил, – надрывалась Примадонна. – Я тебе, гад ползучий, пасть порву.

– Это не я его к тебе привёл, это Джульбарс сам нашёл дорогу к украденному амулету. Спрашивай с Химкина и кастрата, это они устроили бедлам.

То ли доводы Портсигарова подействовали на Примадонну успокаивающе, то ли ей надоело выплёскивать бесплатно запас эмоций, но она неожиданно успокоилась и даже подсела в «Мерседес» рядом с гостеприимно оскалившимся Джульбарсом

– Ты же знаешь, как я к тебе отношусь, – Портсигаров щелкнул зажигалкой перед носам расстроенной Примадонны. – Другой бы на моём месте давно бы уже взял на роль главной ведьмы дельфинову русалку и дело к стороне.

– Это ты про свою «Вальпургиеву ночь»? – затянулась сигаретным дымом Примадонна – Деньги уже выделены, осталось их только потратить, – поделился радостью Коля. – Деньги здесь не главное, – пренебрежительно махнул рукой Портсигаров. – Власть меняется.

– Как меняется?! – ахнула Примадонна. – А мне Кучерявый сказал, что Инструктора близко не подпустят к Каменным палатам.

– Ну что такое в нынешнем раскладе Кучерявый, – скривился Портсигаров. – На нашей стороне астральные силы и весь синклит московских ведьм и магов, которые уже предсказали смену власти и явление державного спасителя. А как ты знаешь, наши ведьмы и маги не те люди, которые полагаются только на звёзды.

– А Устроевско-Симаковский стан? – не сдавалась Примадонна. – А Лебедянский? – По данным каймановского шамана, полученных из надёжных юпитерианский источников, – поведал Примадонне поднаторевший за ночь в магическо-астрологических прогнозах Балабанов, – Лебедянского за строптивость ждёт отсидка, пусть и краткосрочная, в Бутырской тюрьме. А мэру Устроеву наш добропорядочный электорат никогда не простит связи с ассирийскими шаманами.

– Поняла, – хмыкнул Портсигаров. – Мой тебе совет: уйми гордыню и перестраивайся в соответствии с велениями времени, а то останешься у разбитого корыта.

– Я подумаю, – сказала Примадонна, выбрасывая недокуренную сигарету в открытое окно.

– Сбор голосуев на прежнем месте. Кто не успел, тот опоздал.

В знакомом Балабанову помещении было, пожалуй, даже многолюднее, чем в первый раз. Да и народишко был взбудоражен не на шутку. Пообтёршийся среди шоуменов сибиряк вошел в круг творческой и политической элиты без трепета в душе.

В сгрудившейся у заветных дверей толпе мелькали знакомые лица. Были здесь Запейкин и Боря, был кастрат Фаринелли, был господин, облитый соусом. Мелькнул Тамерланыч, которого Балабанов никак не ожидал здесь встретить. Насторожила капитана и ещё одна знакомая фигура, которую он видел со спины, поскольку лицо своё этот человек тщательно прятал. Тем не менее, Балабанову показалось, что перед ним агент медийных спецслужб, который уже дважды обвёл его вокруг пальца. – Цыганков готовит нам какую-то пакость, – поделился капитан своими подозрениями с Колей.

– Не осмелится, – самоуверенно хмыкнул тот. – Мы теперь на коне.

Портсигаров тем временем открыл вожделённые двери, но хлынувшая было за ним толпа творческой и политической элиты застыла в печальном недоумении. На столе кроме минеральной воды ничего не было. Зато перед столом стояли три витязя: витязь от сил чрезвычайных, витязь от сил внутренних и просто витязь от избытка сил собственных.

– Да что же это такое, – истерично взвизгнул Запейкин. – Они над нами издеваются. – Это безобразие, – поддержал заслуженного педераста человек облитый соусом. – Нельзя так обращаться с элитой.