На мягких лапах
Шрифт:
Я ничем не могла помощь. Я могла лишь стоять рядом и наблюдать.
Ивильмира была как снег, так же белоснежна и холодна, а ее грудная клетка все замедлялась и замедлялась... И в этот момент, я почувствовала, как минуя коридоры темницы, к нам приближается смерть.
Она была взволнована, сердита и печальна, потому что время Ивильмиры Троицкой графини Эджерай еще не пришло.
ВРЕМЯ остановилось.
Застыл Дэрек, кричащий и прижимающий к груди голову женщины.
Застыла Юриэнна, тихо плачущая над телом,
Застыл Соль, который хоть и не был хорошо знаком с валькирией, но проникся к ней уважением и симпатией, потому что она открыла ему глаза на его существования. Дала ему толчок поверить в то, что он живой. Мыслящее существо, которое имеет право само принимать решения в своей жизни. Ведь это только его жизнь и никого другого.
Застыл тяжелый воздух, пыль, ДРУГИЕ.
Застыла сама ЖИЗНЬ.
Могли двигаться только я и проскальзывающая через дверь...
– Хейса?!
– пораженно зарычала я, так как пришедшая за душой Ивильмиры СМЕРТЬ имела облик ее сестры.
– Ты права и не права одновременно. Называй меня - Я, - ответила СМЕРТЬ и дружелюбно мне улыбнулась.
– Я пришло за ней.
– Нет!
– мой рык, казалось, вобрал в себя само понятие чувства "уверенность".
– Это твое право и никто не в силах его отменить, Мао, - покорно ответила она и добавила без капли горечи или неуверенности: - Даже Я. Ведь ты отвечаешь за врата.
Мне вспомнился случай на озере с Генрихом, поэтому я устремила взгляд на потолок, под которым застыли ДРИГИЕ.
– Ее час не настал. Излечите ее!
– В этот раз я не просила. Я приказывала, и разноцветные блики вдруг ожили.
Они принялись плясать в хороводе, который двигался все быстрей и быстрей, переливаясь столькими оттенками цвета, что не хватит всех языков миров, чтоб дать им название.
Хоровод закручивался все быстрее и быстрее, и когда все оттенки смешались, создав единый золотой оттенок, ДРУГИЕ устремились к валькирии и влились в ее рот.
– Когда она придет в себя, скажи ей, чтоб больше не тревожила меня по пустякам, - сказала СМЕРТЬ и обернулась к двери.
Если она пыталась таким образом намекнуть, что ей стоит вести себя осмотрительнее, то получилось у нее не слишком хорошо.
– Как? Ведь она меня не понимает, - в непонимании ответила я, хотя ее заявление о пустяках меня разозлило.
– Неужели?
– усмехнулась копия Хейсы, оглянувшись.
– Неужели Мао не сможет, поговорит с какой-то валькирией? Ведь именно ты предложила создавать существ из четырех элементов.
– Она никакая-то валькирия!
– разгневанно зарычала я.
– Она - моя подруга!
– Даже так?
– в ее голосе проскользнул интерес, смешенный с легким презрением.
– Ты ведь знаешь правду, но... Но кто-то ее заблокировал? Ах, - надменно воскликнула Я, - он как всегда ставит мне палки в колеса. Если бы ты вспомнила правду, то попросту не стала
– Она не "никчемное существо" и не "что-то"?
– теперь мой рык состоял только из чувства злости.
– Не смей так о ней говорить!
Я зловеще улыбнулась и махнула рукой...
Голову вдруг сдавило из-за чудовищной боли, и я провалилась в какое-то беспамятство, в котором ожил знакомый и в тоже время незнакомый голос:
" Наверное, это звучит абсурдно, но каждый бог, торец, создатель, демиург верит в то, что его кто-то создал. Это-то же самое, что если бы ВРЕМЯ вдруг вытащило руку, на которой блестели бы часы и заявило: "Ох, я опаздываю аж на две минуты!". Хотя в чем-то они были правы. Они были почти правы, потому что с НАЧАЛА всегда есть ОДИН.
Один росток, одна секунда, одна клетка, одно ядро, а потом уже росток дает лист, секунда отдает эстафету двойке, клетка делиться, а ядро обрастает слоями.
Все есть все и все есть ничего.
Боги, создатели, творцы, демиурги не ведали, как это называть, поэтому просто понижали голос и с нажимом говорили ОНИ, при этом никак не меняя окончания.
И ОНА была одной из ОНИ.
В тот мир я попал совершенно случайно. У местных богов был обычай: собираться раз в десять тысяч лет и устраивать праздник. На праздник они приглашали богов других миров, и я, волею случая, затесался в гостях из своего мира.
Я не считал себя богом, тем более создателем или творцом. Я знал, кто именно меня создал, но не понимал для чего.
Чувства, эмоции? Кому они нужны? Даже Богине Любви поклонялись больше, чем мне, поэтому я считал себя просто временным помутнением ОНИ, который, как цветок с дерева, через некоторое время слетит и исчезнет в небытие.
В том мире я и почувствовал этот странный... зов, что ли? Что-то тянуло меня на север, притом до такой степени, что один из местных богом это заметил и сказал:
– Неприятно, не правда ли? Но мы уже привыкли.
– А что там?
– это было первое, что я сказал за вечер.
– ОНИ, - как и полагается с намеком ответил он, понизив голос.
– Не советую туда идти, кто знаешь, что именно там происходит.