На неведомых дорожках
Шрифт:
— Знаешь, у Михала переход вообще исчез, и он ничего не может сделать. А меня вынесло прямо к Яге.
— Тебя-то каким ветром к нам занесло.
— Сама не знаю, — замялась я.
— Любопытство её одолело, — подал голос Мирлис, решив, что опасность подзатыльника миновала.
— Чья бы корова мычала… — оборвала рыжего.
Павел хмыкнул:
— Оба хороши. Хорошо, будем разбираться, что происходит. А происходит неладное.
— Слушай, мне говорили, после заклинания Мирлиса колдовство не так работать стало.
— Чушь, — махнул рукой
— Но Михал…
— Именно это меня и беспокоит. — Павел задумался. — Понимаешь, Михал — один из самых сильных магов нашего времени. Если уж и он концов не нашёл, не знаю, что произошло. Да и заклинание, которое прочитал Мирлис… Телистарион много раз пытался разобраться, что произошло, и как. Но так ничего и не понял. У нас сложилось впечатление, что кто-то всё это подстраивает, но вот кто? Магов такой силы в нашем времени нет!
— Ладно, — решилась я, — отвернитесь!
Едва оба, недоуменно переглянувшись, отвернулись, залезла под платье и вытащила на свет божий Талисман Радуги.
— Вот, нашла в лесу русалок, — и протянула цепь.
Оба застыли обернувшись.
— Это невозможно! — Павел едва не закричал. — Талисман Радуги утерян много веков назад, когда ни никого из нас ещё и в проекте не было!
— Михал сказал то же самое. Но факт есть факт. На меня напали русалки и их крепко пожгло, едва ко мне прикоснулись. Пришлось оставить в покое. Перевёртыши тоже ничего не смогли сделать. Так что талисман настоящий.
Мирлис сидел, застыв, с круглыми глазами похожими на плошки. Похоже, они так и останутся, если не принять срочных мер. Павел не обращал внимания на подопечного, поглощённый разглядыванием цепи, переливавшейся цветами радуги. Я обратила внимание, что когда Павел приближался к талисману, тот не реагировал на него, как на русалок. Может потому, что оборотень не питал ко мне враждебных намерений?
— Хотел бы я услышать о твоих похождениях за эти дни, — обрел дар речи Павел, откинувшись назад, и даже не сделав попытки прикоснуться к цепи.
Мирлис от его голоса тоже вроде как очнулся, но потянулся вперед, попытавшись прикоснуться к талисману, за что и получил тут же по лапе, причём не от меня — от Павла.
— Не лезь, ты не представляешь даже какая это силища!
— Михал сказал, — кивнула я. — Но я ею пользоваться не могу. Давайте, расскажу вкратце о путешествии, а потом решим, что делать… Может, ты возьмешь?
Задумчиво всмотрелась в сокровище.
— Хочешь отдать мне? — Павел внимательно всмотрелся в меня. — Михал сказал, что талисман примет только того, кому ты отдашь его сама?
— Сказал.
— Так как?
Прислушалась к себе. Павел мне нравится, а может даже больше, но отдать цепь?.. Что-то внутри сопротивлялось этому. Жалобно посмотрела на парня — кажется, он понял.
— Не спеши. Такими дарами не разбрасываются, и, попав не в те
Облегченно перевела дух, и, приказав обоим отвернуться, вернула цепь на место. Потом устроились вокруг стола, и я кратенько, без особых подробностей, рассказала о пути в стольный град Васильевск. В конце рассказа, попросила Павла помочь Инару осуществить его мечту.
— Понимаешь, время сейчас странное, скажем так — переломное. Если такие артефакты стали появляться на свет — значит, что-то грядёт. Присмотрюсь к пареньку, но, можешь не беспокоиться, если Михал его наставник — парень получит возможность стать тем, кем хочет.
Едва закончила рассказ, в дверь постучали. Выглянула в окно, из которого было видно крылечко, и стоявшая на нем девчушка.
— Росана, заходи. Что стряслось?
— Да ничего. Царевна прислала платье, сказала не гоже тебе ходить как простолюдинке.
Удивленно посмотрела на приятелей. Те ответили недоуменными взглядами. Но, напрягать девочку расспросами или отказами не стала, и, взяв узел с одеждой, отправила Росану восвояси.
— Ну, и что это значит? — первым подал голос Мирлис.
— Хотела бы знать. Зачем мне наряд боярышни? Неужели я ей так понравилась?
Держала в руках расшитое травами шёлковое платье. На столе лежали какие-то ленты, украшения… Странное ощущение вызвал наряд. Вроде всё, как и должно быть. Покрой знакомый, видела такой в музее, и вышивка. А всё-таки что-то не так. Казалось, на вышитых по подолу цветах, переливались капельки росы, и ветерком шевелило травы. Это невозможно объяснить словами, но вышивка жила. Окончательно убедилась в этом, заметив, как на цветок опустился крохотный пронзительно голубой мотылек.
— У меня ощущение, словно платье живое!
— Всё возможно… Эльфийская работа. Они и ткани, и нитки для вышивки, говорят, из трав да цветов делают, с примесью лунного да солнечного света. Такое платье с полгорода стоит, об украшениях и не говорю, — задумчиво протянул Павел. — Ох, не нравится мне всё это. Василиса сильная волшебница, да и Еремеевна не слаба…
— Кстати, — прервала, отвлекшись от созерцания наряда. — Мне показалось или нет — ты знаешь о Еремеевне что-то?
— А что там знать? Она сестра Яги.
— Опаньки, — я села. — Сестра Яги стала нянькой царской дочери?!
— А что такого? Еремеевна при дворе главная ведунья. Царевен от рождения знает. Она всех приняла, всех вырастила. Кого ж приглашать в няньки, если не ведьму? Она ребенка убережёт от любой напасти.
Павел недоуменно смотрел на меня, не понимающую таких простых вещей.
— Действительно, как просто. Её сестрица меня едва не слопала, а я в этом доме проживаю, и в ус не дую!
— Да не бойся ты. Еремеевна не Яга. На Ягу в лесу управы нет. Здесь царь простору не даст. Ты что думаешь, зря иконы-то ваши висят? А вон в том углу идолы наших богов. Небось, сама она бы их не повесила. Так что под присмотром ведунья, лишнего не сотворит.