На неведомых тропинках. Сквозь чащу
Шрифт:
– Тили-имили-тряндию?
– иронично спросил Мартын, словно пробуя название на вкус, и оно ему определенно нравилось, хотя бы тоем, что бесило Алексия..
– Идиот, - покачал головой, - Молодой глупый, спасающий свою шкуру. С Ольгой тоже все понятно, она задумается о том, какую опасность выпустила в мир потом, кинется спасать, может, лишится головы... Но ты куда смотрел?
– Он указал на старосту, - Ты битый жизнью ведьмак уже давно научившийся жертвовать частным ради, общего!
– А тебя ли давно на всеобщее благо потянуло?
– скривился
– Какие же вы нелюди порывистые, иногда даже во вред. Допусти на миг мысль, что я вижу общее, - вздохнул Семеныч, - Иди Ольга, времени почти не осталось.
– Но...
– Алексий нахмурился, - Не понимаю. Скажи только, что ты спрячешь это в такую дыру, что никто никогда...
– Уверяю, - ответила я, подходя к двери, феникс уступил мне дорогу, - Я уберу это очень далеко, настолько, что даже сама потом не смогу достать...
...стежка уходила далеко. Бесконечно далеко в мир вечного лета, в мир, которого не должно было существовать. И все же Земля детей была порой более реальной, чем остальной мир.
Я вывались во влажную духоту острова безопасности, продолжая улыбаться, и наверняка напоминала со стороны умалишенную. Filii de terrra - закрытая территория, люди и нелюди, желающие причинить боль и смерть ученикам, не могли попасть сюда. Манеж для наших деток, ограждающая от мира мягкая сетка...
Все чего я сейчас желала - это причинить боль. Но не детям. И стежка впустила меня, открыла дверь на остров чудес. Поздняя весна сменилась жарким летом, вечер - ночью. Сумрак деревьев казался прозрачным, он больше не пугал и не казался таинственным.
Из-за ближайшего дерева вышла девочка, почти девушка, распущенные волосы падали на плечи. Все-таки она подстриглась. Алиса шла бесшумно. Ни запаха, ни хруста веток, ни эмоций... Демон в закрытии, самый настораживающий признак из возможных. Она остановилась в двух шагах и принюхалась, как кошка, которая наткнулась на незнакомый предмет и спросила:
– Мама?
Знаете, это было похоже на удар. Не то, что она спросила, а как. С сомнением в голосе, с едва заметным прорывающимся рычанием. Я закрыла глаза и досчитала до трех. Ничего, все вернется. Я все верну...
– Да, Алиса.
Я могла бы свалить все на отсутствие материнского амулета, но... Вранье - это не то, чего я хотела в отношениях с дочерью.
– Это я.
– Странно, - она тряхнула головой и сменила тему.
– Ты звала?
– Да. Поможешь мне?
Алиса склонила голову на бок, словно прислушивающийся к чему-то зверь, и меня тут же окутал знакомый запах сладости. Она раскрылась, застучало сердце, эмоции немного обескураживающие и настороженные окутали меня. По вкусу она напоминала нежное суфле, воздушное и сладкое, так и хотелось подойти ближе и вдохнуть такой родной запах.
– Да, - без колебаний ответила она, и это ее бездумное согласие согрело. Почти так же как объятия, - Что надо делать?
Я протянула ей бутылку с бензином.
– Поджечь библиотеку. Справишься?
– Сжечь совсем? Или сымитировать?
– Умница, - не удержалась я, протягивая руку, но она отшатнулась... Больно, очень и, судя по гримасе дочери, скрыть это не удалось.
– Идем, - голос дрогнул, - Времени мало.
В первый раз я шла рядом с дочерью рядом. А ощущала себя словно на другой планете. Словно нахожусь за тысячу километров от нее. Пару раз я поворачивала к ней голову и хотела сказать... спросить? Не знаю что, но нарушить тягостное молчание, она поворачивалась и я видела на ее лице тот же вопрос, потом надежду, потом разочарование. И я так и не смогла открыть рот.
Шли быстро, не оглядываясь и не заботясь о том, что нам могут увидеть. Библиотека показалась из-за деревьев спустя всего две минуты. Темная, закрытая, необитаемая, я не чувствовала внутри ни одного человека. Хорошо. Будь внутри хоть один ребенок, Мила не позволила бы упасть ни одной капле бензина.
– Она запер все, когда уходил, - поняв, о чем я думаю, сказала Алиса, - И сказал, что тот, чьи следы он учует по возвращении рядом с его пещерой, будет с месяц языком вылизывать ее стены. Языков жалко, да и учиться особо никто не жаждет.
– Держи, - я вытащила спички и протянула Алисе.
Она закатила глаза.
– Уж огонь то я добыть смогу... мама.
Последнее слово она выговорила словно через силу, но все же выговорила. И я была ей за это благодарна. Она тоже старалась, неуклюже и совсем не пряча разочарования, но все-таки.
– Разливай, - скомандовала я, - Подожжешь, как только я выйду.
Даже не поворачивая головы, я знала, что она кивнула. Конечно, можно было все сделать самой, чего там трудного, разлить, да чиркнуть спичкой, но... Она нужна была мне здесь, и дело не только в том, что я хотела ее видеть, или именно в этом, но... Мне нужен был свидетель. Такой свидетель, на которого ворий не посмеет поднять лапу, а если посмеет, то без лапы и останется.
Ручка двери была прохладной на ощупь, что казалось, даже странным в этом царстве тепла. Библиотека была заперта, но я просто пнула дверь и она распахнулась. Навесной замок, повиснув на перекореженной планке ворота. Металл он и на Земле детей металл.
Подозреваю, со стороны это отдавало дешевым боевиком, но баланс сил изменился, и сейчас совсем не до удивления и молодцеватых жестов. Мне просто надо было внутрь. И я просто вошла, если бы мне вздумалось пробить эту деревяшку головой, я бы пробила.
В нос ударил резкий запах разливаемого бензина.
Внутри было темно, бесконечные ряды стеллажей уходили вглубь пещеры. Несколько секунд я стояла, вглядываясь во мрак, хотя больше всего мне хотелось зашвырнуть сферу между шкафов и завыть. Заорать в голос, от тоски и безнадежности. Алиса... что-то было не так, что там Кирилл перемудрил с моей душой и конечный результат не нравился дочери. Я не нравилась Алисе и даже такое простое и привычное слово, как "мама", она теперь произносила через силу.