На неведомых тропинках. Сквозь чащу
Шрифт:
– Есть. Но мне нужен лучший. Его сделки вошли в историю. И он будет говорить, я не оставлю ему выбора.
В голосе мужчины была твердая уверенность, вполне возможно, что со временем Александр разговорит старика. Со временем... жаль, что у меня его не осталось.
– А если кто-то пожелает стать демоном?
– спросила я, поворачиваясь к водителю, - Ты сможешь выполнить?
– А ты желаешь?
– он смотрел только вперед.
– Да.
Он резко повернулся, в глубине темных глазах стала закручиваться спираль, словно в зрачок вдруг стали вплетаться
– Если это позволит мне быть рядом с Алисой, то да?
– Врешь, - уверено сказал мужчина и отвернулся, - В тебе нет желаний один только страх.
– Ответь на вопрос, - попросила я.
– Исполнить желание можно по-разному. Можно вложить в человеческое тело силу демона, и тебя разорвет на куски. И, увы, - он на секунду поднял руки, и тут же снова положил на руль, - Де факто, желание исполнится. Или, заставить тебя поверить, что ты демон. Но создать из смертного, - он покачал головой.
– Нет.
– А говорят любой каприз, за вашу душу, - горько пробормотала я.
– Ну, извини, редко кто до такого додумывается, но создать из кошки кашалота не под силу даже хозяину.
– А если я пожелаю возвращения Юкова? Ты вернешь мой дом?
– надежда странная отдающая горчинкой, но такая прекрасная вдруг проснулась во мне, если уж суждено нырнуть в омут с головой, то не зря.
Несколько секунд вестник смотрел на однообразный зимний пейзаж, разбавленный черными хибарами поселка, а потом нехотя ответил:
– Я мог бы соврать. Но не буду. Не тебе. Ответ - нет. И не потому что это не в моей власти. В моей, если бы оно существовало. Если бы оно пряталось за пеленой заклинаний, но... Ольга, пойми, его нет, стежку выдернули из одеяла мира. Его просто не существует. Хочешь, я по твоему приказу поставлю дома, проложу дороги, и даже посажу яблони? Легко. Но я не могу создать его жителей. Вестник не творец. Но я все еще могу заставить тебя поверить, что твой дом на месте. Или забыть его навсегда.
– Святые, - я закрыла лицо руками, - Всегда есть подвох, всегда обман, игра словами...
Машина подпрыгнула на ухабе, и я едва не прикусила язык.
– Отдать душу за пшик, за видимость, - выпрямившись на сиденье, я откинула голову назад, - Отдать все и не получить ничего. Самое время рассмеяться.
– Мы можем разобрать случаи залога и попробовать вывести статистическую вероятность перерождения, так можно хоть предположить...
– Не надо.
– Почему?
– Это ничего не даст, лишь займет меня на некоторое время. Понимаю, зачем ты это делаешь, но не надо. Я должна принять решение. Должна подумать. Одна. Извини.
– Не извиняйся.
Он довез меня до ворот цитадели, лишь раз, для проформы спросив, уверена ли я, что он мне не нужен. Я ни в чем не была уверена, но он не настаивал.
В замке царило оживление, не столь явное как перед балом, но все же заметное. Увеличившееся количество слуг, чуть торопливее их походка, чуть больше подносов в руках. Надеюсь, не очередной торжественный ужин на подходе.
Я свернула в крыло первого этажа, вплотную примыкавшее к служебным помещениям. Слуг тут сновало больше, чем на лестнице и в парадном зале. Дверь в нужную комнату я открыла без стука. Закрыла и выпалила:
– Надо поговорить.
Сидящая на кровати Пашка отставила тарелку с остатками мяса, и уставилась на меня медными глазами с двойными зрачками, спросила:
– Что опять?
– Я видела второй дневник Тура Бегущего, или другую его часть, или продолжение..., не знаю. Вестник сказал, что это писал его ученик. Как такое может быть? Тур был подвием, Дым - вестник.
– Ольга - попеняла мне девушка, - Что сказал хозяин? Когда ты заключишь сделку?
– Завтра, - выдохнула я.
– Тогда понятно с чего тебя так разбирает, - она задумчиво осмотрела меня с ног да головы. Я могла говорить о чем угодно, только не о том, что произойдет завтра. Не хочу, не могу, - В какой-то степени тебе повезло, отмучаешься сразу, и никаких бессонных ночей, раздумий. Как представлю свой разговор с Костей, так...
– Интересно было бы послушать, - раздался хриплый голос, дверь снова бесшумно открылась и закрылась.
Я повернулась к молодому целителю, и не сдержала шумного выдоха. За прошедшие сутки Мартын обзавелся украшением в виде трех набухших багровых рубцов, начинающихся на шее и заканчивающихся на щеке под левым глазом.
– Это он один раз без спроса сюда ввалился, - пояснила Пашка, - И даже что-то похожее ляпнул. Только на твоем месте хозяин стоял.
– Я "ляпнул", что собираюсь навестить брата в filii de terra. Для тебя, между прочим, старался.
Мартын качнулся с носков на пятки. Он не проявлял к змее открытой агрессии, но после откровений Простого, что-то меж ними изменилось, и иногда парня прорывало.
– В результате тебе разукрасили личико и запретили исцелять. А я не могу покинуть цитадель. В следующий раз сделай милость, не утруждайся, - змея отвернулась.
– Конечно, ты этого не заслуживаешь, - парень скривился, - Бедный Невер, бедный отец.
– Бедная я!
– зарычала явидь.
– Что происходит? Вы в шкафу сваару прячете? Или на вас так суматоха в цитадели действует?
– я огляделась головой, - Март, не будь ребенком, чтобы не произошло между Пашкой и твоим отцом, это только между ними. Ты не он. Тебе оно надо? К низшим, пусть сами разбираются, - я подошла к парню, рассматривая воспаленные покрасневшие следы прикосновения Кирилла, - А почему вам нельзя выходить из цитадели?
– Хозяин не объяснил, - буркнул парень, - Как ты понимаешь, расспрашивать мы не стали. А сейчас, я и сам за эти стены не ногой.
– С чего бы это?
– фыркнула явидь приподнимаясь, вилка звякнула о тарелку.
– По приказу хозяина Шорох Бесцветный приехал.
Прозвучало излишне торжественно, так что я не удержалась, и спросила:
– Кто это?
– Шутишь?
– удивился парень, - Он легенда, единственный целитель вне цветов, вне уровней. И возможность увидеть его, я не упущу.