На ничейной реке
Шрифт:
Он снова ткнул ручкой в схему.
– Вот здесь, возле моста, и находится северный вход в трамвайные тоннели. Его называют - Северный портал. Именно здесь мы проникнем туда и пойдем по ним.
Павлик тяжело вздохнул и посмотрел на Гришу. Тот ответил ему многозначительным взглядом и спросил:
– Извините, Профессор, но мне непонятно. Почему нужно обязательно туда лезть?
Профессор улыбнулся.
– Потому что это единственный путь и, в каком-то роде, самый короткий.
"- Совсем
Между тем, старик продолжал разглагольствовать:
– В городе много лет не было человека. Даже если там и сохранились единичные, так сказать, очаги жизни, то вряд ли они дороги строят и за городом следят. Поэтому старые маршруты и способы стоит отбросить. Я много размышлял над этим, целые годы, и пришел к выводу, что тоннели - лучший путь к нашей цели. Но, сразу скажу, по тоннелям мы сможем пройти только треть нашего пути!
Гриша молчал, и поэтому профессор продолжил объяснять:
– Вот, смотрите, - он повел ручкой вдоль черной линии.
– Подземная часть начинается, как я уже сказал, здесь, возле моста, который пересекает и проспект и трамвайную линию, которые проходят под ним. Первая станция, которую мы посетим, носит название "площадь Ленина", в честь одноименной площади на поверхности. Станция находится точно под ней.
Он снял очки, и глаза его затуманились воспоминаниями.
– Я помню, как ее сооружали в начале восьмидесятых. Открытым способом. Вырыли большой котлован на площади и строили.
– Так, а что если, станция обрушилась?
– спросил Гриша.
– Она ведь прямо под поверхностью, я правильно понял?
– Именно.
– Ну вот. Вдруг она разрушилась? Что если тоннели недоступны? Что тогда делать будем?
– Вот это как раз вряд ли, Гришенька, - мягко сказал профессор.
– Эта станция, как и другие в городе, планировалась также как убежище, в том числе и на случай ядерной войны. Поэтому, я более чем уверен, что эта станция, равно как и другие, сохранилась в прекрасном состоянии.
– Ну, а... А если... Так значит, там и люди могут быть, так?
– Что ты хочешь этим сказать, Гриша?
– Ну, то, что раз они использовались как убежища, то там могут ведь быть жители. Только представьте себе - на каждой станции свои жители. И кто знает, что там за люди? Пропустят ли они нас?
"- Интересно, что задумал Гриша, - слушал товарища Павлик.
– Решил так поиграть с Профессором или поиздеваться?"
– Ну, Гриша, это ты немного не то говоришь, - профессор посмотрел на оппонента с улыбкой и было видно, что этот разговор доставляет ему удовольствие.
– Но вы же сами только что сказали...
– Я и не исключаю, что после кризиса там были люди. Скорее всего, да, были, и возможно очень много. Но ведь, сколько лет прошло. Никого там не осталось, вымерли они.
– Но ведьпоселок остался, - не сдавался парень.
– Но так то, поселок. У нас своё подсобное хозяйство, а там что? Что они там есть будут-то? Первое время, допустим продукты из магазинов-складов, а потом?
Гриша замолчал. Профессор снова вернулся
– Так, что там дальше у нас? Ага. После "Площади Ленина" идет станция "Комсомольская". Потом "Пионерская". Вот тут, после нее, кстати, сложный участок. Линия там выходит на поверхность и идет по мосту через овраг, где раньше протекала река Царица.
Он оторвался от карты и посмотрел на Павлика.
– Что это за река?
– спросил Профессор.
Димочка ухмыльнулся. Павлика давно уже бесило такое отношение профессора. Словно он, Павлик, маленький и опять, как в детские годы, его спрашивают, проверяя, не забыл ли он школьные знания? Сильно хотелось сказать, что мол, сколько можно, он уже давно не школьник. Или, вон, любимчика своего спрашивай. Однако Павлик, как обычно, сдержался, и, ни на кого не глядя, ровным голосом ответил:
– В честь реки Царица, назван город Царицын, впоследствии Волгоград.
– Правильно, молодец, - профессор бросил довольный взгляд на парня и снова посмотрел на карту.
– А что если этот мост поврежден?
– на сей раз, вопрос задал Димочка.
Павлик подумал, что бывший друг наверняка давно, назубок, знает предстоящий маршрут, и не единожды обсуждал этот и другие вопросы с Профессором, но ведь надо же ему выслужиться и показать свою подобострастность!
Профессор легко включился в эту игру и начал, вероятно, не в первый раз, объяснять, что если даже мост и не сохранился, то овраг будет не слишком трудно преодолеть. Единственную сложность может доставить тут вышеупомянутая река Царица, которая могла вырваться из бетонного коллектора, в котором она пребывала более полувека.
Разобравшись с этим, безусловно, важным и своевременно поднятым вопросом, Профессор продолжил виртуальное путешествие по их предполагаемому маршруту. Он вел ручкой вдоль черной линии подземного трамвая, называл станции и комментировал их. Павлик не особенно прислушивался к его объяснениям. Он смотрел на троих людей, внимательно глядящих на карту и чувствовал себя человеком, попавшим в чужое общество. Словно эти люди играют в какую-то игру, а он, по их прихоти и против своей воли, также участвует в этом, ничего не понимая ни в правилах, ни в смысле игры. Павлик смотрел на людей и эти два родных человека - профессор и Димочка, да и ставший последнее время близким Гриша, казались ему совсем чужими.
До него долетали только отдельные фразы:
– Вот тут, после "Ельшанки", как видите, линия трамвая заканчивается.
– А что это за "Ельшанка" такая?
– глуповатым голосом спросил Гриша.
– Что этот значок значит?
– Это Гриша, станция железнодорожная. Там железная дорога рядом со станцией скоростного трамвая проходит. А сама железнодорожная станция "Ельшанка" находится южнее, где-то в километре от станции трамвая.
Павлик с досадой слушал, как товарищ начал расспрашивать профессора и Димочку про эту станцию, про название "Ельшанка", и смотреть на карту. Непонятно было, зачем он так придуривается...