На одной далёкой планете
Шрифт:
«ХО-ХО-ТУН, — прочел Гордий и поначалу ничего не понял. Но тут вспыхнул жирный знак тире, и фраза продолжилась: С-А-М-Ы-Й В-Е-С-Е-Л-Ы-Й Г-О-Р-О-Д Н-А С-В-Е-Т-Е!» Фраза продержалась несколько секунд и погасла, и вместо нее возникла омерзительная смеющаяся рожа ядовито-зеленого цвета. С небес посыпались громкие булькающие звуки, словно это смеялся сам козлоногий Мадрас, радуясь своей гнусной выдумке.
— Ах, негодяи! Ах, мерзавцы! — бормотал Гордий, до боли в суставах стискивая штурвал.
Да, это было новое название Тимрия — пошлое и глупое, как и все на этой забытой богами планете. Тяжело было видеть чужие земли, с которых словно содрали живую кожу и налепили взамен
— Негодяи! Разрушители! — как в бреду шептал Гордий, скользя взглядом по городу, по его нелепым постройкам, оскорбляющим глаз своей ломаной, дерзостной архитектурой, лишенной и тени величия. Он причалил к одному из пирсов, где уже стояли, прижавшись боками друг к другу, несколько яхт.
Робот-вахтенный в стерильно белой униформе с золотым якорем на груди принял у него носовой фал и намотал на кнехт…
До храма Тимры нужно было идти через весь город к отрогам гор. С отвращением и болью шагал Гордий по священной земле своих предков, делая горестные открытия. Когда-то здесь был милый, чудный город, названный Тимрием в честь богини Тимры, дочери вседержителя Нандра. Какие здесь были храмы из белого и розового мрамора! Настоящие шедевры зодчества! Вдоль берега стояли на постаментах искусно раскрашенные масляными красками громадные статуи богов. Мастерство их создателя, легендарного Крона было столь высоким, что они казались живыми. Простой народ верил, что эти статуи и есть сами боги. А в центре города, как раз напротив Братьев, находился величественный Пантеон Героев. В праздник поминовения героев здесь собирались тысячи людей…
Ничего этого теперь не было. Балаганы, идиотские до небес постройки, шутовские огни, шумные толпы праздношатающихся…
Чуден был старый Тимрий, много здесь было прекрасных сооружений, но самым прекрасным, самым величественным, гордостью и славой города был храм богини Тимры, возведенный в горах на высоте полутора тысяч метров над уровнем моря. Храм Тимры считался первым чудом света, о нем были написаны тысячи книг, его архитектуру изучали в школах и университетах, как совершеннейший образец зодческого искусства. В эпоху Технологической Революции, когда интерес к древней архитектуре стал снижаться, храм Тимры по-прежнему привлекал тысячи людей. Изящно выполненные макеты храма из камня, ценных пород дерева или слоновой кости продавались в газетных киосках. Специальным постановлением международной комиссии по охране красоты было запрещено выпускать штампованные копии из пластмассы. Признавалась только ручная работа.
Храм Тимры стоял в уютной горной долине на обширном монолите из черного мрамора, который сам по себе являлся чудом природы. Из многих миллионов людей, которые в разные времена приходили полюбоваться знаменитым храмом, вероятно, не было ни одного человека, который не испытал бы потрясения, а то и мистического ужаса при виде этой нечеловеческой, сверхъестественной красоты. Высокий снежно-белый храм, весь снизу доверху покрытый тончайшей резьбой, отражался в черной поверхности площади. Обработанная специальным составом, она была доведена до зеркального блеска. В ясную погоду в ней отражалось синее небо с плывущими по нему облаками и ближние горы. Казалось, храм, невесомо-легкий, стоит на воде и вот-вот от дуновения ветерка заскользит по зеркальной глади…
Площадь по кругу окаймляли короткие дуги золотых цепей, прикованных к пирамидальным столбикам с фигурками разных зверей на вершинах. Разгуливать по площади запрещалось, да никому и в голову не пришло бы осквернять подошвами ее девственную чистоту. Посетители ходили по широкой кольцевой галерее, возвышавшейся над уровнем площади, — фотографировали храм или просто любовались им. Посещать храм можно было только с двенадцати часов ночи до пяти утра. На это время служители раскатывали от ворот до галереи широкую войлочную дорожку, и желающие могли войти в храм. У входа все ненадолго задерживались, чтобы прочесть грозную надпись, высеченную на арке ворот: «Да испепелится огнем племя, которое посягнет на дом дочери моей Тимры». Надпись была сделана на древнем языке, но содержание ее знал каждый.
А какое сильное и странное чувство испытывал каждый входящий в храм! С высокого его свода на вас словно обрушивалась могучая и нежная волна. Хотелось смеяться и плакать от ощущения счастья.
В огромном зале, сверху донизу инкрустированном драгоценными камнями, стояла громадная золотая статуя Тимры, освещенная факелами, спрятанными в стенные ниши. Этого зрелища не выдерживал ни один человек. Даже у просвещенных скептиков вдруг подкашивались ноги, и они падали на колени, а верующие начинали плакать навзрыд. Дивной красоты жена стояла на постаменте, склонив вниз ясное мудрое лицо, на котором застыла небесная улыбка. Об улыбке Тимры были написаны горы книг…
Гордий заблудился среди каменных строений, закрывавших от него горы, и вынужден был остановить прохожего — розовощекого курносого красавчика.
— Слушай, приятель, как добраться до храма Тимры? — спросил он его.
— Храма? Что такое «храма»? — сказал тот, хлопая глупыми, как у кролика, глазами. Подумал и заулыбался во весь рот. — А-а, Тимра! Тимра там! — он показал рукой вдоль улицы. — Дойдешь до фонтана, повернешь направо, а потом налево и выйдешь к горе. А наверху Тимра.
«Вот болван! — с добродушной усмешкой думал Гордий, шагая по улице в указанном направлении. — Не знает слова «храм»! Интересно, как же они его теперь называют? Строением, что ли?» У него немного поднялось настроение. Как ни старались Близнецы вытравить из памяти людей прошлое, имя Тимры они уничтожить все же не смогли.
Гордий вышел наконец к горе. Как и следовало ожидать, местность неузнаваемо изменилась. Когда-то вверх по склону серпантином поднималась каменная лестница, состоявшая из трех тысяч ступеней. Согласно освященному веками обычаю, само восхождение по лестнице, занимавшее немало времени, входило в ритуал поклонения божеству. Теперь лестницы не было. По склону вверх и вниз бегали ярко раскрашенные вагончики фуникулера, а склон был выложен в шахматном порядке каменными плитами, между которыми росла зеленая трава. У остановки толпилась группа нарядных молодых людей, ожидавшая очередного вагончика, который в этот момент делал круг по кольцу. Гордий поморщилея, увидев миниатюрную статуэтку Тимры, установленную на крыше вагончика. Какое кощунство! Молодые люди, толкаясь, со смехом полезли в вагончик. Ясное дело, они ничего не понимают в красоте, а едут наверняка из чистого любопытства — поглазеть на экзотику.
Гордий и не подумал садиться в фуникулер. Пройдя мимо остановки, он полез вверх по склону…
Восхождение заняло у него больше часа, хотя подниматься по плитам было очень удобно. Но Гордий основательно отвык от таких нагрузок и вынужден был время от времени делать остановки, чтобы передохнуть. Пассажиры пробегавших мимо вагончиков смеялись и показывали на него пальцами.
Наверх Гордий вылез совершенно мокрым и опять сидел, остывая на ветру. Внизу, залитый морем огней, раскинулся Хохотун, город-распутник, а наверху, в темных небесах, всё хохотали, сменяя одна другую, глумливые рожи.