На орбите судьбы

Антарес Наталья

Я толком не отдавала себе отчета, зачем я все это делаю. Логики в моих поступках не было абсолютно, и сей прискорбный факт, я как ни странно, великолепно осознавала. Вместо того, чтобы в следующем месяце целиком рассчитаться с теткой Василисой за стоматологию, я потратила деньги на обновление гардероба, причем вещи я купила совершенно непригодные для каких-либо иных целей помимо вечернего похода в «Рубенс». Когда двигающее мной буйное помешательство заставило меня также приобрести себе модельные туфли на каблуке, мне стало по-настоящему страшно. Я однозначно сошла с ума, и самое ужасное, что это пограничное

состояние мне безумно нравилось. Я словно вновь вернулась в догероиновые времена – светлые и беззаботные годы под крылышком заботливых родителей, и вдруг поняла, что за такое невероятное удовольствие не грех и заплатить, притом заплатить честно заработанными своим трудом деньгами. К сожалению, моими последними деньгами. Что ж, сходить в «Рубенс» и умереть, причем, умереть либо от голода, либо от по-мужски тяжелой руки тетки Василисы.

Во имя своей хотя бы частичной реабилитации я по возвращении домой разгребла посудные завалы в мойке. На фоне закопченных сковородок радужное настроение у меня довольно быстро поблекло, но возбужденное предвкушение неминуемого чуда никуда не делось. И пусть все вокруг думают, что выход в свет для меня –это прогуляться до «ямы» и обратно. Еще недавно все так и было, но пришла пора менять привычки и рушить стереотипы. Сегодня вечером я иду в элитное заведение встречаться с отпрыском строительного магната, и невзирая на то, что среди тамошней публики я буду выглядеть не более уместно, чем свинячье рыло в калашном ряду, я это, черт возьми, сделаю. Осталось теперь понять, на кой оно мне вообще нужно?

К сожалению, на протяжении всего дня мне было явно не до ретроспективного анализа, и события прошедшей ночи до сих пор представляли собой размытое пятно в моей памяти. А ведь как здорово все начиналось: изобличила бы злостного вредителя и, быть может, Степановна задумалась бы о премировании незаменимого сотрудника. И что получилось в итоге? Маловразумительные рисунки на стекле и последовавший за прикосновением к ним сдвиг по фазе. А еще несовершеннолетний вандал с сомнительными претензиями не только на паранормальные способности, но на умение диагностировать их наличие у мимо проходящих лиц.

Помнится, Потапыч говорил, что рецидив может запросто начаться с таких вот «обострений», когда воспоминания о героине принимают почти осязаемую форму, и любая мелочь может косвенно спровоцировать срыв. Никогда ранее я не чувствовала этого так отчетливо и явно, как сейчас, и никогда ранее я не была столь твердо нацелена на борьбу со своими демонами. Теперь я поняла, зачем я согласилась пойти на встречу с Айком и растратила все свои сбережения, дабы не ударить перед ним мордой в грязь – я втайне надеялась, что он вновь покажет мне тот путь к блаженству, по которому я вчерашней ночью сделала всего несколько шагов, но эти шаги в отличие от мыслей о героине совсем не показались мне спуском в пропасть. Идиотизм ситуации усугублялся еще и тем, что Айк ни сном ни духом не ведал об истинных предпосылках моего нездорового интереса к его причудливым измышлениям и, наверное, искренне верил, что я всего лишь не устояла перед его непреодолимым личным обаянием.

До наступления часа икс я выкурила столько сигарет, что под вечер у меня начала ощутимо кружиться голова, а кухня насквозь пропиталась едким табачным дымом. Не знаю, удалось ли мне ввести в заблуждение тетку Василису, но в течение дня я столько раз повторяла, что собираюсь в гости к благоприобретенной на общественных работах подруге, что в итоге сама начала принимать эту белиберду за чистую правду. Изначально я чуть было не ввернула модное ныне словечко «корпоратив», но потом вовремя сообразила, что применительно к субботним посиделкам всю неделю усиленно орудующих вениками и метлами баб, использовать подобные речевые изыски все же не стоит.

Я честно пыталась подремать пару часиков, и даже разложила для этого свой матрас, но сон целенаправленно обходил меня десятой дорогой, и запланированное на отдых время я провела, тупо глядя в густо побеленный потолок с кое-где осыпавшимися кусками известки. Зато мне повезло сразу по двум позициям: во-первых, мои обновки остались незамеченными как развалившейся перед телевизором теткой, так и ускакавшей в неизвестном направлении Нюркой, а во-вторых, послеобеденная жара сменилась вечерней прохладой, и длинный рукав ни у кого не вызывал ненужных подозрений.

А потом я вдруг сообразила, что пешком тащиться до расположенного в самом центре города «Рубенса», это примерно такая же бредовая идея, как добывать золото из куриного помета, а поездка на такси в свете недавних трат мне, увы, не по карману, и следовательно не мешало бы выяснить, какие маршруты общественного транспорта связывают богом забытую улицу Губарева с даун-тауном. Добираться до места назначения мне пришлось с двумя пересадками, и, спросив время у кондуктора в автобусе, я в панике поняла, что безнадежно опаздываю.

ГЛАВА IX

Последние несколько месяцев я вела настолько благопристойный образ жизни, что мой проштрафившийся ангел-хранитель откровенно пинал балду, однако, сегодня ему представился уникальный случай восстановить свою подмоченную репутацию. Похоже, мой небесный покровитель все же слегка подсуетился, потому что хотя я и появилась у дверей «Рубенса» почти на полчаса позже назначенного времени, у Айка оказалось достаточно мотивации, чтобы найти в себе терпения меня дождаться.

Склонная обычно к чрезмерным преувеличениям Нюрка на этот раз меня не обманула. Облюбованное золотой перовской молодежью кафе располагалось в историческом центре города среди поверхностно отреставрированных памятников архитектуры позапрошлого века, и своим урбанистическим минимализмом резко контрастировало с украшенными лепными карнизами зданиями. Я могла только предполагать, в какую сумму владельцу заведения обошелся земельный участок, и какое мощное лобби в местной администрации ему потребовалось для получения разрешения на коммерческую застройку.

В интерьере «Рубенса» в первую очередь бросалось в глаза обилие свободного пространства между столиками и сразу привлекали взгляд вмонтированные в пол и стены светильники в форме сложных геометрических фигур. В сочетании с преобладанием серебристой гаммы цветового оформления и огромными витражными окнами внутренняя обстановка кафе создавала какое-то совершенно космическое впечатление, и я невольно почувствовала себя астронавтом, приземлившимся на неизвестную планету с разведывательной миссией и отчаянно пытающимся мимикрировать под местных гуманоидов.