На осколках памяти

Катаева Татьяна Анатольевна

— Прости.

— Тебе не за что извиняться. Такое с каждым может произойти.

— Не знаю, как с каждым, но со мной обязательно. Я боксом занимаюсь, а не моделингом.

— А могла бы быть и моделью, у тебя все задатки для этого есть.

— Правда? — я, а ж бровь приподняла, не ожидая подобного от него.

— Правда, но ты всё равно её не будешь.

— Почему?

— Я не разрешу.

Я хотела что-то добавить. Но мысли потерялись. Что можно сказать, на эту его наглость. Он всегда думает, что мною можно руководить. Что я ему подчиняюсь. Ну, ладно, пусть

так и думает, но он сильно удивится, когда поймёт, что я никому не подчиняюсь. Пусть думает, что смог закрыть меня в своей золотой клетке. Осталось девять дней, до моей свободы. Девять.

Я вернулась к реальности, когда Егор уже в машине начал говорить.

— А где ожерелье?

— Я не одела его.

— Почему? Не понравилось? Я сам его выбирал.

От этой фразы снова кровь ударила в лицо. Надеюсь, только его он сам выбирал, и больше ничего.

— Очень понравилось. Но... Понимаешь... оно слишком дорогое для меня. Я не смогла его надеть. Оно не для таких, как я.

— Что?

Егор посмотрел на меня таким взглядом, что лучше б я провалилась под землю, чем смотрела сейчас в его темноту. Я не знала, что ответить, поэтому просто молчала.

Он сверлил меня ещё несколько минут, пока машины сзади не начали сигналить. На светофоре давно горел зелёный.

— Ладно, об этом мы поговорим дома, когда уже вернёмся.

— А куда мы вообще едем?

— В ресторан.

— А что там за мероприятие такое важное, что ты меня так нарядил? Та и сам оно как красиво оделся. Тебе идёт, кстати, костюм.

Ну вот зачем я сейчас это сказала? Что не могла промолчать? Ему и правда шел деловой стиль. Облегающие брюки, белая рубаха, которая обтягивает каждую его мышцу, и сверху пиджак. Им любоваться стоит. Но я не смотрю. Не могу. Нельзя. Достаточно того, что вся машина им пахнет. Все лёгкие пропитаны только им. Так он и в мысли мои пытается прорваться. Не пущу.

Его бархатный голос, заставлять вздрогнуть и снова повернуть голову в его сторону.

— Нет никакого мероприятия. Мы едем просто поужинать.

— Но Степановна сказала...

— Она сказала то, что ей сказал я. Зная тебя, ты бы не одела это всё, просто ради ужина.

— Ах ты...

Хотелось сказать ему все плохие слова, которые я знаю. Но он так смотрит на меня. Вызывает на бой. Ага, не поддамся. Промолчу. Отвернулась и всю оставшуюся дорогу ехали молча.

Не могла ни о чём думать, кроме него. Зачем? Зачем, он пригласил меня на ужин? Чтобы это всё значило?

Глава 17. Егор

Молчит. Снова нырнула в себя. Она так часто прячется от меня, закрывается. Эти большие, огромные стены, которые она строит в своей голове, сложнее любых препятствий в жизни.

Я бы так хотел попасть к ней в голову, прочитать мысли. Узнать, о чем думает. Что чувствует. Я ведь даже не знаю, нравлюсь ли я ей. А это важно. Очень важно.

Хотя, зная мой характер, я добьюсь её сердца и любви. Лера тоже сопротивлялась, но не долго. Я показал ей, что смогу любить её, не смотря ни на что. Одно не предвидел. Смерть.

Пока смерть не разлучит нас...

Как

в клятве на свадьбе.

Вот она и разлучила.

Перевел взгляд на Софию. Такая красивая. Кровь в венах закипает. Смотрю сначала на голую коленку, а потом поднимаю взгляд выше, до самого бедра. Этот разрез сводит с ума. А ещё то, что знаю, что надето на ней, под этим платьем. Сам выбирал. Хотел почувствовать тонкую ткань ажура, которая будет прикасаться к её телу.

От этих мыслей, в штанах проснулся голодный, давно не выгулянный лис. Ох, как же он хочет эту невинную малышку. Меня реально штормит от этих мыслей, этого огромного желания обладать ею. Всей. Ещё тогда на стоянке, два года назад, я хотел её. Ещё тогда я решил, что хочу её до одури. И эта мысль подкосила меня. Принять это желание я не мог. Но как не старался стереть его, не получалось. Вот и сейчас хочу её сильно. Мне кажется, никогда в жизни я ничего так не желал, как касаться её горячей и сладкой кожи.

Но нет, нельзя.

Ещё нельзя.

Возможно, она вовсе не готова, к моим голодным играм.

Хочу её.

Всю хочу.

Не только тело. Но и сердце.

Никому не отдам.

Моя.

От одного слова по жилам растеклась горячая кровь. Моя. Никому не отдам.

Сжал сильнее руль и челюсть. А ж зубы заскрипели. Снова вспомнил о Денисе. О его руках на теле моей малышки.

София посмотрела на меня, не понимая почему мое настроение изменилось. Я попытался улыбнуться. Вышло как-то не естественно.

— Блядь, София не смотри так на меня, — вырвалось у меня. А иначе я могу сделать то, о чем потом пожалею.

Она хотела что-то ответить, открыла рот, но в последний момент передумала. Закрыла свой маленький ротик, и прикусила нижнюю накрашенную губу.

— Черт, — лишь сказал я. И отвернулся.

Она сведёт меня с ума, за эти дни, до её совершеннолетия.

Зашли в ресторан так же молча. Говорить с ней сегодня не хотелось, хотелось другого, совсем другого. Запретного. Сладкого. Невинного.

После того как сделали заказ, за столом повисла неловкая тишина. Нужно было начинать говорить, а иначе люди заметят мой голодный взгляд. И съесть мне хотелось точно не стейк, который я заказал.

— София...

Из-за долгой молчанки голос мой осел. Вышло как-то хрипло.

— Егор.

Она подняла свое болото и посмотрела в мои темные угли, и я потерялся. Забыл, что и спросить хотел. Так и смотрели. Пока официант не принес заказ.

— Малыш, расскажи мне что-то о себе, чего я не знаю.

— Егор, я не знаю, что рассказать. Мне кажется, теперь, что ты знаешь обо мне все.

— Я бы этого очень хотел.

— Зачем тебе это?

Ответ на её вопрос у меня есть, но сказать пока не могу. Она не должна знать. Она должна почувствовать.

Заиграла хорошая песня, медленная. Я встал, и протянул руку Софии.

— Что? Куда? Уходим уже?

— Нет, всего лишь идём танцевать.

— Нет, нет Егор. Я ужасно танцую.

— Я тебя научу.

— Егор, ну, пожалуйста, не заставляй меня. Это будет позор. Тебе стыдно за меня будет.