На Патриаршем мосту
Шрифт:
– Конечно! Такой срач развели, ногой некуда ступить! В столе твои бумажки, в верхнем ящике! Там, где им и положено быть! А не под креслом, где они почему-то оказались.
– Не почему-то, дочь моя, а потому, что мне так удобно! Работаю я, сидя в кресле, сколько ещё раз тебе это объяснять?
– Нормальные люди работают за столом и потом важные документы на место убирают!
– Нормальные люди дают другим нормальным людям жить так, как им нравится! – папа громко захлопнул за собой дверь.
– И это вся благодарность за мои труды! – я фыркнула. – Драишь тут квартиру, драишь, как каторжная…
– Ворчишь? –
– Я? Твоей косметичкой? – в ужасе воскликнула я. – Мам, ты что? За кого ты меня принимаешь?
– За молодую красивую женщину, которой требуется иногда чуть-чуть подвести брови или кожу припудрить, – мама улыбнулась.
– Очень смешно! – скривилась я. – Ты же знаешь, ваши штучки не для меня!
– Я иногда думаю – а точно тебя не подменили в роддоме? – поддела меня она.
– Тогда уж вместе с Машкой, – мрачно буркнула я. Вот не люблю, когда мама шутит на эту тему! – А косметичка твоя в ящике трюмо!
– Ну надо же, кто бы мог подумать! – покачала головой мама. – Какое странное, непостижимое место!
Перед тем, как закрыть дверь, она добавила:
– Мы вернулись, дочка!
– Я это заметила, – хмыкнула я. И села. Нет, спокойно досмотреть свой сон мне, пожалуй, уже не удастся. Сейчас ещё кто-нибудь придёт и будет допытываться, куда подевались его вещи. А ведь всего-то надо класть всё на своё место, тогда и не будет никакой путаницы! Вот как у меня! Я с гордостью оглядела свою комнату. Порядок такой, что глаз радуется! Тут даже генеральной уборки не требуется, я и так каждый день навожу здесь лоск. Машка говорит, что я педант, но на самом деле я перфекционист. И это касается не только домашних дел. Я пожизненная отличница, любую работу стараюсь доводить до совершенства, а уж если что-то не получается – утраиваю силы. Я и в спорте не щажу себя. Кстати, не моё ли упорное терпение помогло мне вчера выбить почву из-под ног вора? Если бы я не занималась над собой так усердно, как знать, где бы я сейчас была и что делала? Вот только в личной жизни мне это не помогает, но и то лишь потому, что не ставила я себе такой цели. А цель не ставила именно потому, что окружают меня всякие проходимцы, вот вроде вчерашнего типа с бутылочкой. Слабак, первой же юбкой польстился, стоило лишь кокетливо ресницами моргнуть. Тьфу!
Дверь тихонько скрипнула.
– Ну, бабуля, а у тебя что пропало? – не глядя на дверь, зевнула я. И потянулась за халатом.
– И это вместо доброго утра? – спросил меня мужской голос.
Я взвизгнула. И обхватила себя руками.
– Какого чёрта??
Передо мной стоял Аркадий. Мой бывший муж. И нагло посмеивался.
– А-а-а, я думала, это мужчина, а это ты… – презрительно процедила я, отняв руки от груди. – Ну проходи, чего у двери жмёшься!
Нарочито медленно я встала и натянула халат прямо на ночнушку, решив, что оголяться перед мужчиной, пусть даже и бывшим мужем, было бы чересчур. И откуда он взялся на мою голову?
– Ты что, президентом банка стал?
– Почему президентом? – удивился он.
– А разве не им ты обещал стать перед тем, как я вышвырнула тебя из своей жизни?
– Кто старое помянет, тому
– Значит, не стал, – удовлетворённо кивнула я. – Я так и знала! Ну и что тебе надо?
– От тебя? Ничего. Я поздороваться зашёл. Твои родители меня на завтрак позвали. У нас же дачи рядом, ты забыла?
– Всё, поздоровался? Считай, что вежливость ты проявил. А теперь иди, не до тебя мне.
– Ты совсем не изменилась, дорогая.
– Ах, тебя это расстраивает? – я поцокала язычком. – Ну извини. В следующий раз я подготовлюсь получше. Хочешь, брови выщипаю?
– Дура ты, Дашка! – беззлобно сказал он. – Вот чего ты добилась своим характером, а?
– Много чего, Трошкин. Пальцев не хватит загибать.
– Со счёту не сбейся! – он поднялся. – Ладно, приходи завтракать. Я сыр привёз. Твой любимый.
– Неужели из самого городу Парижу? – съязвила я.
– Из самого. Одевайся, не буду тебе мешать.
Он вышел. А я зачем-то сняла халат и уселась обратно на постель. Потом подскочила и бросилась к платяному шкафу. Но не добежала, остановившись на полпути.
– Окстись, дура, что ты распетушилась? – вслух сказала я сама себе и опять взялась за халат. Вот ещё, буду я прихорашиваться из-за какого-то себялюбивого типа! Пусть он хоть трижды мой бывший муж!
Глава 4
Когда я вышла из комнаты, всё семейство уже было в сборе. Даже Афанасий Петрович, сидевший подле Аркашкиных ног и терпеливо сносящий почёсывание за ухом. Я вздохнула.
– Встала, соня? – папа, как всегда, сидел за столом с газетой в руках.
– Пап, да поешь ты хоть один раз без чтива! Вредно же! – я с грохотом отодвинула свой стул.
– Не все такие правильные, как ты! – отец перевернул страницу и посмотрел на меня поверх очков. – Опа, а что случилось с нашей рукой? Неужели бандитская пуля?
– Какая дуля? – не расслышала бабушка.
– Бандитская, представь себе, отец! – я налила в чашку кипяток из чайника и посмотрела на тарелку с сыром. – Самая что ни на есть!
– Что случилось, Даш? – мама заволновалась. – Порезалась? Йодом мазала?
– Не переживай, мам, всё обработала, как положено. Я вчера сумку отбивала у вора!
– Свою? С кимоно? Надеюсь, не отбила?
Папа всегда был против моих занятий единоборствами. Не женское это дело – бить мужиков, говорил он.
– Не свою, папуль! – ухмыльнулась я. – И даже отбила, представь себе! Не зря я всё-таки к Грише пошла!
– Гриша ли, Миша – всё одно! – заявил отец и даже газету в сторону убрал. – Я тысячу раз повторял и ещё раз могу это сделать – не женское это дело!
– Подожди, Шурик! – мама нахмурилась. – Что ещё за вор, дочка? В метро? Зачем ты полезла? А если бы он тебя ножичком пырнул?
– Он и пырнул! Но малину я ему всё-таки испортила!
– Боже, что за выражения! – развеселился Аркадий. – Дарья, ты меня приятно удивляешь!
– А ты жуй и в чужие разговоры не вмешивайся!
– Даша! – одновременно воскликнули родители. – Как ты себя ведёшь!
– А что он пришёл и глупости тут говорит! Бабуль, скажи!
– Дашенька, а что это у тебя с рукой? – невинным голоском спросила бабушка. Всё понятно. Бабушка, как всегда, слышит только то, что хочет услышать.