На перекрестках фэнтези
Шрифт:
— Чего это с ним? — озадаченно спросил Пим, сосед Гера.
— Может, съел чего? — неуверенно предположил Гер. Будь это не дракон, а, скажем, орел, соседи бы решили, что он падает. Но драконы падать не умели, впрочем, как и приземляться. В этом заключалась одна из великих драконьих загадок.
Надо сказать, что Гер и Пим, так же как и все прочие селяне, никакой странности в этом загадочном драконьем свойстве не видели. Они никогда не задумывались, как драконы, например, спят. Или высиживают яйца.
Крестьяне относились к драконам, как, скажем, к облакам.
— Дождя бы, — сказал Пим, когда дымящийся дракон скрылся за лесом.
— Да, — вздохнул Гер, опустив голову.
Огород требовал полива, а воду из неблизкой реки таскать не хотелось.
Они еще постояли возле забора, обсудили своих жен и детей, похвастались урожайностью яблонь, посмеялись над старой историей про петуха, попавшего в мышеловку.
А потом где-то далеко, примерно в той стороне, куда улетел дракон, приглушенно грянул гром. — Неужели дождь соберется? — вскинулся Пим.
— Да небо-то вроде чистое, — отозвался Гер. Действительно, небо было чистое. Ярко сияло солнце. И медленно таяла в горячем воздухе черная дымная полоса — странный след необычного дракона.
Ночью пошел дождь.
Гер проснулся от перестука капель и какое-то время лежал, пялясь в темноту и слушая звонкие ритмичные звуки. Потом он зевнул, перелез через спящую жену и спустил ноги с кровати.
Босые ступни его угодили в холодную лужу.
— Что такое? — вслух удивился Гер.
Он встал, ощупью нашел свечу, зажег ее, поднял вверх, к потолку. Повторил громче, удивившись еще сильней:
— Что такое?
С потолка капала вода.
Проснулась жена, потянулась, зевнула. Увидела мужа со свечой в руке, спросила:
— Что такое?
— Крыша течет, — сказал Гер, пожав плечами.
Вода уже не капала, она лилась тонкой струйкой, билась об пол, сыпля брызгами.
— Так и будешь стоять? — сердито спросила жена.
— Нет, — сказал Гер, — сейчас лягу.
— Подставь хоть что-нибудь. Чего она прямо на пол льется? Гер отмахнулся:
— Ладно, не зальет.
Жена недовольно фыркнула и тоже слезла с постели. Тихо ворча, ушла на кухню, загремела там посудой.
Гер усмехнулся и скользнул под одеяло; сунул голову под подушку, чтобы не слышать, как льется с потолка вода и как возмущенно шумит жена.
— Завтра посмотрю, что там такое, — пробормотал он, засыпая.
Ранним утром, разбуженный и взбодренный острым локтем жены, Гер был вынужден покинуть уютную кровать. Накинув рубаху и поддернув подштанники, он вышел на улицу, с укором посмотрел на прояснившееся небо и, обойдя избу, по приставной, скользкой от дождя лестнице полез на чердак.
Чердак был царством пауков, а Гер не любил ходить по чужим царствам, тем более по таким тесным и дремучим. Но отступать было нельзя — Гер вспомнил жесткий локоть жены, тяжело вздохнул, поежился и, сгорбившись, вытянув перед собой руки, шагнул в паутину.
Ему не составило труда найти место, где протекала крыша. Сквозь большую дыру в кровле было видно небо, из нее тянуло свежим воздухом, а вокруг, словно лохмотья давно истлевших флагов, колыхались обрывки паучьих тенет.
Гер шагнул к отверстию, намереваясь как следует его рассмотреть, и тут же отыскал и продырявивший крышу предмет. Вернее, предмет нашелся сам — Гер просто на него наступил.
— Тьма Первородная! — выругался Гер, поскользнувшись на гладкой поверхности своей находки, и схватился за стропила, чтобы не упасть.
Это был камень, невесть каким образом свалившийся с неба, — так сперва решил Гер. И только взяв находку в руки, он понял, что ошибся.
Округлый предмет размером с небольшую дыню не походил ни на что, ранее виденное Гером. Он был довольно тяжел и, судя по всему, прочен — на его гладкой поверхности не было ни единой царапины, ни малейшего скола. Несколько небольших выступов словно специально были сделаны для того, чтобы держать эту странную штуковину в ладони было удобно. Предмет выглядел монолитным, но Геру почему-то казалось, что это не совсем так.
Впрочем, размышлять, что это за вещь и откуда она свалилась, Геру было некогда — крыша требовала починки. Поэтому он еще раз оглядел кровлю, чтобы оценить ущерб, нанесенный его дому, сунул свою находку за пазуху и стал спускаться…
День прошел незаметно.
Все утро Гер чинил кровлю, а когда дело было закончено, жена позвала его солить огурцы. До самого вечера они отмывали и отскабливали бочонки, чистили чеснок, терли хрен, ходили на дальний колодец, где вода была самой вкусной, самой чистой и студеной. Плотно укладывали в дубовую емкость только что собранные огурцы, осторожно заливали рассолом, крепко придавливали гнетом.
На последнюю бочку камней не хватило. Жена руками притопила плавающую в рассоле деревянную крышку, ругнулась на бестолкового мужа, неспособного даже камни пересчитать, и отправила его искать подходящий булыжник.
Бежать к реке Геру не хотелось. И тем более не хотелось бежать назад — от реки к дому — по косогору с тяжелым булыжником в руках. А лень, как известно, смекалку будит. Потому-то и вспомнил он о своей утрешней находке, которую, сняв с чердака, бросил за крыльцом.
«Вот и пригодилась вещь в хозяйстве», — удовлетворенно подумал Гер, придавливая массивным округлым предметом засоленные в бочонке огурцы.
— Какой-то странный камень, — сказала жена, подозрительно к чему-то принюхиваясь. Она всегда принюхивалась, если ей что-то не нравилось. — Где ты его взял?
— Где взял, там уже нет, — сказал Гер, и жена не нашлась что ответить.
Собственно, все описанные выше события были лишь предысторией. Настоящие неприятности начались чуть позже, утром…
Этой ночью Гер спал, крепко обнимая пахнущую огурцами жену. На печке за тонкой занавеской посапывали дети. Рядом с ними дремала кошка. На дворе притихла скотина и домашняя птица — лишь иногда недодоенная корова переступала ногами да возился на грязном насесте окруженный курами петух.